Возвращаясь к траншеям, Лепиков не без смущения вспомнил: «Как же это я мог подумать, что за мной не побегут наши пластуны? Золотой же народ!» Ему захотелось каждому, казаку сказать что-нибудь душевное, теплое, но разговаривать было некогда: с другой стороны насыпи завязывалась перепалка, и старшина поспешил туда.
Вернувшись из-за насыпи, Лепиков заглянул к Шутову. Тому кто-то приподнял носилки с одной стороны так, что он почти стоял в окопе. В опущенной вдоль тела руке капитан держал пистолет, глаза не мигая смотрели на край окопа, голова наклонилась в сторону так, будто он внимательно к чему-то прислушивается.
— Отогнали? — опросил командир сотни, еле расклеивая слипшиеся губы.
— Отогнали, — сказал старшина, присаживаясь у окопа на карточки.
— Я слышу, как идет бой, — капитан сделал судорожное глотательное движение. Старшина лег на живот, достал из окопной ниши котелок с водой и поднес к губам Шутова. Тот смочил губы и движением век поблагодарил Лепикова. — Мне тут хорошо слышно, я уже привык… С юга не прозевай, там балка, удобно сосредоточиваться… Кто там у тебя? Рудый?.. Это хорошо…
В сумерки бой утих, и в городе стрельба стала глохнуть, только на южной окраине что-то долго рвалось и горело, окрашивая полнеба багровым неровным светом. Старшина прошел по окопам. Из каких-то неведомых запасов достал он несколько пачек махорки и роздал пластунам.
— Сверх лимита, — пояснил он Рудому, — понимай и цени.
Рудый вздохнул и ничего не ответил.
— Чего вздыхаешь, махорка добрая, настоящая.
— Грицко ранило, — сказал пулеметчик, — в грудь навылет, умирает хлопец.
Катаенко лежал возле окопа, головой на бруствере. Лепиков подошел к нему, опустился на колено и заглянул в лицо. В темноте оно казалось серым, как земля, на которой лежала голова Грицко. Грудь его под накинутым бешметом была неподвижна, в горле что-то клокотало негромко.
— Меня, старого хрена, минуло, — с неподдельной горечью сказал Никита Иванович, — а его — нет. Ему только жить да жить…
Ночью с севера подошел взвод наших автоматчиков. Вместе с ним пришел инструктор политотдела капитан Рыженко, маленький, подвижный человек с на редкость басовитым, не по росту, голосом. Лепиков провел его к Шутову.
— Здравствуй, Шутов, — пробасил Рыженко, — меня к вам начальник политотдела послал. Пойди, говорит, зачитай им приказ.
— А что, есть приказ? — спросил Лепиков.
— Есть, о городе Д., его наши в 20.00 очистили. Полковник сказал, что твоя сотня, Шутов, сыграла решающую роль в бою за город. От генерала тебе личная благодарность и к награде представляют.
