Павел надавил кнопку звонка. Он ожидал появления охраны, или, в лучшем случае, вежливого консьержа, но дверь открыл молодой, слегка взъерошенный, мужчина в белом халате. На вид ему было не больше сорока, едва начавшие седеть длинные волосы собраны в причёску «конский хвост», взгляд — дежурно добродушный; примерно такими взглядами смотрят на зрителя голливудские актёры, играющие продажных адвокатов.
- Павел Глухов, — я угадал? — Мужчина осклабился, буквально ослепил гостя улыбкой во все тридцать два неестественно белоснежных зуба.
- Совершенно верно, — торжественно подтвердил управдом, стараясь и голосом и осанкой держать марку.
- Я — Ищенко, это со мной вы говорили по телефону. — Многословно представился привратник. — Милости прошу в наши пенаты.
Павел кивнул и переступил порог заведения.
Без преувеличения, заведение казалось странным с первых шагов. Внутри любовно и тщательно была проведена реставрация. Мраморная лестница с широкими резными перилами плавным полукругом устремлялась ввысь, на верхние этажи, и поражала почти зеркальным блеском каждой своей ступени. В холле всё шептало о роскоши. Шёпот не переходил в вульгарный крик, как это часто случалось в безвкусных золотых обиталищах новых московских миллионеров.
Ковры, в ворсе которых нога и утопала, и пружинила, одновременно. Гобелены на стенах вместо фотографий или картин — видимо, современные, но талантливо стилизованные под старину. Точёная антикварная мебель, включавшая милые пуфы и огромный бар-глобус с откидывающейся крышкой северного полушария. Светильники, переделанные в электрические лампы из настоящих газовых фонарей.
- Не удивляйтесь, — Ищенко поманил Павла за собой. — Я вам всё сейчас расскажу. Хотите согреться? На улице ветрено. Пятьдесят грамм коньяка. Есть армянский, московский, французский.
- Я слышал, что в больницах иногда, так сказать, употребляют, — усмехнулся Павел, — но никогда бы не подумал, что — марочный коньяк. Предложили бы угоститься медицинским спиртом — и довольно с меня.
- Да-да, я вас понимаю, — психиатр внимал собеседнику с кислой улыбкой, словно тот травил бородатый несмешной анекдот. — Но всё-таки давайте присядем на минуту. — Ищенко указал на высокие кресла, окружавшие бар-глобус.
- Будь по вашему, — Павла удивляло и слегка настораживало, что в клинике, помимо Ищенко, ему пока не встретилась ни одна живая душа, но и причин впадать, по этому поводу, в панику он не видел.
- У нас здесь психиатрическая клиника, — Ищенко, упав в кресло, обитое бордовым бархатом, всё-таки дотянулся до бара и выудил оттуда пузатую бутыль со звёздочками на этикетке. — Но клиника несколько необычная. Во-первых, как вы и сами, наверное, догадались, она не государственная и достаточно…эээ…дорогая. — Доктор обвёл наполненной рюмкой интерьер, одновременно умудрившись вторую такую же протянуть Павлу. — Во-вторых, мы здесь не считаем себя… эээ… наследниками советской психиатрии. Да, собственно, и западные образцы нам — не указ. Мы относимся к нашим пациентам так, как будто они… эээ… наши гости.
