— Разве ты не знаешь? Помнишь, они женили учителя на молоденькой девушке. Теперь она вдова и живет в доме Дотто, помогая им по хозяйству. Я хожу, чтобы увидеть ее.
— Как?! Тебе еще понадобилось погубить сироту, чтобы удовлетворить свои низкие желания?! Слушай, Дебендро, ты такой грешник, такой негодяй, что, мне кажется, я не смогу с тобой больше жить!
Он произнес слова с такой решимостью, что Дебендро опешил от удивления.
— Не сердись на меня. Я не в состоянии управлять собой, — спустя некоторое время серьезно сказал Дебендро. — Я от всего могу отказаться, но отказаться от надежды видеть эту женщину я не в силах. В ту минуту, как я увидел ее в доме Тарачорона, она околдовала меня своей красотой. Я никогда не видел ничего подобного. Желание обладать ею сжигает меня, как страдающего лихорадкой жажда. Ты не можешь представить себе, чего только я не предпринимал, чтобы видеться с нею. И все напрасно! Наконец теперь я решил переодеться вишнуиткой. Тебе нечего беспокоиться: эта женщина — святая!
— Чего же ты ходишь тогда? — спросил Шурендро.
— Чтобы видеть ее. Я не могу передать тебе, какая радость для меня видеть ее, говорить с ней, петь ей песни...
— Слушай, я с тобой говорю серьезно, а не шучу. Если ты не откажешься от своих грязных намерений и будешь продолжать в том же духе, то этот наш разговор будет последним. Ты превратишь меня в своего врага.
— Ты — мой единственный друг. Я могу отказаться от половины того, что у меня есть, но от твоей дружбы отказаться не могу. И все-таки я готов пойти и на это, только бы не лишать себя надежды видеть Кундонондини.
— Пусть будет по-твоему, и считай эту нашу встречу последней, — печально сказал Шурендро и вышел.
Потеря единственного друга очень расстроила Дебендро, и некоторое время он пребывал в мрачном состоянии духа.
— Прочь! — наконец воскликнул он. — Кто в этом мире властен надо мной?! Я сам себе хозяин!
С этими словами он наполнил бокал бренди и залпом осушил его. И когда пришел полный душевный покой, он лег, закрыл глаза и начал петь:
Я садовница Хира. Моя золовка горбата.
Живу я в беседке. Назвал когда-то
Чондроболи
[31] меня Равана.
Цветок ты мой благоуханный!
Как узнал Кичака
[32], избил он Кришну
И освободил Драупади, гневом объятый.
Когда все персонажи исчезли, Дебендро остался один и, как одинокий плот на пустынной реке, закачался на волнах блаженства. Недруги, обернувшиеся китами и тюленями, канули в морскую пучину, оставив на поверхности лишь мягкий ветерок да лунный свет.
