— Вы же прекрасно знаете, что Мекку и Медину не имеют права посещать лица, не являющиеся мусульманами.
— Я могу плохо разбираться в космических спутниках, — признался Кафаров. — Но ваши возможности мне хорошо известны. Никто не мешает вам завербовать настоящего мусульманина и отправить его в это паломничество, учитывая тот огромный интерес, который вы проявляете к данной операции. Если вспомнить Эли Коэна или зятя Гамаля Абдель Насера Ашрафа Марвана, то надо признать, что ваши возможности практически безграничны.
— Неужели вам не стыдно? — быстро спросил Яков Аронович. — Ведь Коэна нашли в Дамаске именно с помощью советской резидентуры, которая помогала сирийской контрразведке. Или вы действительно не знаете, кто конкретно виновен в смерти Ашрафа Марвана в Лондоне?
— Я говорил только об эффективности их работы. Если вам удалось завербовать таких агентов, то можно поверить, что вы смогли заполучить и других, не менее влиятельных лиц.
— Не преувеличивайте. — Гольдфарб покачал головой. — Мы достаточно трезвые реалисты и понимаем пределы наших возможностей.
— А иракская ядерная программа? — добродушно напомнил Микаил Алиевич. — Вашей разведке удалось выяснить, где именно Саддам Хусейн строит этот ядерный реактор. В результате израильская авиация просто уничтожила данный объект. Это была блестящая работа ваших спецслужб. Насколько я помню, вы лично имели непосредственное отношение к обнаружению реактора.
— Разве? — удивился Гольдфарб. — Я даже не помню. Хотя не стану ничего опровергать. Но сейчас речь идет о вашем человеке, который следит за Джамаловым. Предупредите его, что возможны любые провокации, какие угодно неожиданности. Видимо, нас пытаются запутать. Или же все намного более сложнее, чем мы думаем.
Он взял пиде, напоминающее нечто среднее между итальянской пиццей и азербайджанским кутабом. Это было раскатанное тесто, на котором лежала хорошо прожаренная баранина. Пиде имело форму вытянутого чурека с открытым верхом и было разрезано на куски.
Гольдфарб съел один из них, одобрительно кивнул и заявил:
— Вкусно! Никогда не ел ничего подобного.
Кафаров тоже взял кусок.
— Машину мы, наверное, уже не найдем, — признался он. — Ее либо разобрали на части, либо списали. В руководстве местного отделения МИТа меня заверили, что продолжат расследование по Неджаду Мехмеду. Но этого недостаточно. У нас слишком мало времени. Хадж уже начался сегодня утром. Через несколько дней он закончится. А мы до сих пор не знаем, кто и как там себя проявит. Я реально понимаю, что мой человек находится в большой опасности.
