— Хорошо, — негромко соглашается он. — В таком случае я скоро вас разыщу. — Утверждение не подразумевает скрытого смысла, и все же мне слышится странная двойственность. Комптон переводит взгляд на пару. — Пойдемте, выполним необходимые формальности.
Супруги благодарят меня за помощь и уходят вместе с управляющим. Как только Марк Комптон скрывается из виду, я вздрагиваю и выдыхаю — оказывается, все это время я не дышала. И вовсе не потому, что необыкновенные глаза рассматривали меня так… как? Интимно? Разумеется, нет. Просто все еще дает себя знать воображение, разыгравшееся во время чтения дневников. Может быть, это и есть главный герой? Он определенно обладает тем самым животным магнетизмом, о котором писала Ребекка. Впрочем, как и Рикко Альварес. Бог мой, так недолго и с ума сойти!
Тревожные размышления прерывает сотрудник галереи: он приходит, чтобы снять со стены купленную картину. Заставляю себя прекратить попытки мутного самоанализа и отдаюсь бескорыстной радости общения с искусством. Награда приходит скоро: среди уже известных произведений обнаруживаю совсем недавно написанную картину.
— Вам нравится Мерит? — звучит за спиной другой мужской голос, на этот раз знакомый.
Оборачиваюсь и вижу в дверях того самого человека, который во время презентации сидел рядом. Быстро, уверенно киваю:
— Очень нравится. Жаль, что здесь нет портретов, но и городские пейзажи великолепны. А вы что думаете?
Он прислоняется к стене.
— Слышал, что он не страдает излишним самомнением. Считаю это важным достоинством.
Склоняю голову, с интересом его разглядываю и с удовольствием поддерживаю легкую беседу:
— А зачем пришли, если не любите Рикко?
Появляется Марк Комптон.
— Ничего не скажешь, ушли вы недалеко, — обращается он ко мне и с вызовом смотрит на незнакомца. — Только не говори, что на вернисаже Рикко пытаешься пристроить свои работы. — Снова поворачивается ко мне и строго осведомляется: — Он не занимался рекламой собственных картин?
— Своих картин? — ошеломленно переспрашиваю я и перевожу взгляд на безымянного собеседника, который даже отдаленно не напоминает того Криса Мерита, которого довелось видеть на фотографиях. — Так кто же вы в самом деле?
Уголки губ вздрагивают.
— Человек в одном красном ботинке. — С этими словами незнакомец поворачивается и быстро уходит.
В полном недоумении качаю головой.
— Как это понять? — поворачиваюсь я к Марку. — Кого он имел в виду? Что еще за человек в красном ботинке?
