Заставляю себя снова сосредоточиться на бумагах и понимаю, что найти адреса или телефоны каких-нибудь родственников, чтобы связаться с Ребеккой, не удастся. К счастью, на письмах и стопках банковских счетов указан ее адрес, хотя трудно сказать, насколько он точен.
Понимаю, что ничуть не продвинулась в поисках, запихиваю бумаги обратно в ящик и с трудом встаю. Спина затекла, ноги разгибаются с трудом. Похоже, от регулярных утренних пробежек толку мало.
— Посмотрите в комоде, — раздается за спиной мужской голос.
Вздрагиваю от неожиданности, оборачиваюсь и вижу в дверях человека в форменной рубашке. Нервы натягиваются до предела. Передо мной красивый мужчина лет тридцати пяти — светловолосый, гладко выбритый, с короткой стрижкой. Однако мрачный интерес в его глубоко посаженных глазах заставляет насторожиться. И без того небольшая комната съеживается и давит со всех сторон; зловещее предчувствие, от которого так и не удалось избавиться, материализуется, давит на плечи, мешает дышать.
— В комоде? — с трудом переспрашиваю я, преодолевая сухость в горле.
— У каждого человека непременно есть потайной ящик, — говорит он негромко и еще тише добавляет: — Место почти такое же укромное, как душа.
Каменею, не в силах справиться с новой волной страха. Этот человек явно уже бывал здесь, копался в вещах Ребекки. Он даже знает, что хранится в секретном ящике! Странный незнакомец очень мне не нравится, и внезапно в голову приходит мысль, что здесь мы с ним одни: до шоссе несколько миль, а других посетителей не видно и не слышно.
— Чужие секреты совершенно меня не интересуют, — отвечаю твердым голосом, что очень странно, учитывая, что колени отчаянно трясутся. — Всего лишь хочу разыскать хозяйку контейнера, чтобы вернуть вещи.
Мужчина неотрывно смотрит на меня долгим пристальным взглядом, и от этого делается еще страшнее. Наконец, когда молчание становится нестерпимым, произносит:
— Я уже сказал: посмотрите в ящике. — На его губах мелькает тень иронической улыбки. — В девять вернусь, чтобы закрыть центральный вход. Вряд ли вам захочется остаться здесь на ночь. — Не произнеся больше ни слова, он уходит.
Стою неподвижно, не в силах шевельнуться. Хочу захлопнуть дверь, но боюсь: мысль о том, что замок запирается снаружи, приводит в ужас. Секунда за секундой слушаю, как удаляются мерные, уверенные шаги. Тише. Да. Еще тише. Надо как можно быстрее отсюда смываться! Бросаюсь к комоду из красного дерева и судорожно дергаю правый верхний ящик. Сердце застревает в горле и мешает дышать; так и сознание потерять недолго. Останавливаюсь. Не переставая трястись от непонятного страха, заставляю себя вдохнуть и медленно выдохнуть. Считаю до тридцати и только после этого вновь обретаю способность дышать. Я в порядке. И все вокруг тоже в порядке. Выдвигаю левый ящик, и только что обретенное дыхание снова сбивается: передо мной черная бархатная шкатулка с замком, размером двенадцать на восемь, красный шелковый шарф и три толстые тетради в красной кожаной обложке.
