Денис замолчал и принялся играть зажигалкой — огонек то вспыхивал, то укладывался набок, а потом бесследно исчезал.
— Ну? — сердито спросил Толик. — Я люблю истории с каким-нибудь концом — плохим или хорошим, а ты все тянешь.
— На чем я остановился?
— Бубенцов сообщил Дине о том, что возвращается к жене, — подсказал он. — А Дина…
— А Дина взяла и отравилась.
Толик некоторое время молчал, переваривая услышанное.
— И что? — наконец спросил он.
Денис пожал плечами:
— И все.
— Потрясающе, — буркнул Толик. — Сказать по правде, это уж больно сжатый рассказ.
— Зачем тебе сдался подробный?
— Хочу знать, что тебя настораживает. Тебя ведь что-то настораживает, верно? Может быть, ты думаешь, что твой друг помог надоевшей любовнице переселиться на тот свет?
Денис отмахнулся:
— Нет, Бубенцова я ни в коем случае не подозреваю. Он просто на такое неспособен.
— И это я слышу от человека, который работает со мной бок о бок много лет и видит то же, что и я. Сплошь приличных людей, которые каждый день совершают какие-то пакости.
— Говорю тебе, Бубенцов ни при чем. Но смерть его любовницы меня тревожит. Я пару раз встречал его с Диной, и об этой дамочке у меня сложилось совершенно определенное мнение. Сам говоришь, опыт… Его не пропьешь.
— Да, но женщины непредсказуемы, Денис! Что тебе не дает покоя?
— В самом деле интересно или это ты так, из вежливости?
— Блин, конечно, интересно. Ты ж не баба, чтобы перед тобой расшаркиваться.
Его напарник спрятал зажигалку в карман, наклонился, сорвал крупную ромашку и принялся терзать ее, пуская лепестки по ветру. Они взмывали вверх, а потом падали на траву, словно оборванные стрекозиные крылья.
— Так вот, — сказал Денис. — Эта Дина была такой штучкой! Я никак не могу поверить, что она наложила на себя руки. Понимаешь, самоубийство совершенно не в ее характере. Ее нельзя было назвать ангелом. Она была…
— Вредной.
— Точно. Откуда ты знаешь?
— Если про женщину нельзя сказать, что она ангел, значит, она вредная.
Денис вздохнул. Несмотря на два развода, он все еще идеализировал прекрасный пол, искренне веря, что в его тихую заводь акулы заплывали по чистой случайности.
— Да, Дина была той еще штучкой!
— И тебе кажется, что эту штучку кто-то ухлопал.
— Если честно, Толь, меня так измучила эта мысль, что я решил неучтенные выходные посвятить собственному расследованию.
— Пойдешь по следам родной милиции?
— Ну и что? Милиция эту Дину живьем не видела. Кроме того, расследование было простой формальностью. После того как Бубенцов позвонил и сделал свое сенсационное заявление, с Диной случилась истерика. Соседка слышала, как она рыдала и кричала, что ей больше незачем жить. В ее квартире нашли снотворное, да и конфеты, нашпигованные этим снотворным, она сама купила возле дома. Так что никакого расследования, собственно, и не было.
