— Но как вы узнали Кудрявцева, лишь войдя в комнату? Как вы догадались, что это тот же самый человек, который подходил к вашему столу в тот роковой вечер? — не унимался Гарик. — Вы же не могли узнать его по звуку дыхания!
— Конечно, нет, — ответила Лариса. Горячность оперативника, казалось, забавляла ее. — Я узнала его… ну, скажем, по запаху. В тот раз он подходил очень близко. Уверяю вас, такое опознание гораздо более надежно, чем опознание по внешнему виду. Для меня все люди очень индивидуальны. С потерей зрения обостряется не только слух, но и другие чувства. Хотя ваш босс, конечно, во многом подыграл мне. Он заранее предупредил, где находится подозреваемый и куда нужно повернуть голову. Так что я не была застигнута врасплох.
— Господи, но если вы слышали, как Кудрявцев, выходя из музея, подкрался к вам и помахал рукой возле вашего лица, почему же вы сделали вид, что ничего не замечаете?
— Ну сами подумайте. Сверху спускается человек. Наверху лишь моя новая начальница Диана. Я решила, что она рассказала этому человеку о моей слепоте, и теперь он просто валяет дурака. Иногда люди ведут себя не слишком достойно, если думают, что их нельзя увидеть.
Они немного помолчали, потом Белевич спросил:
— А что еще особенного есть в вашем восприятии мира?
— У меня хорошо развито воображение, — безо всякого смущения ответила его пассажирка.
— Да? — Гарик чуть приподнялся, бросил взгляд в зеркальце заднего вида и остался, безусловно, доволен своей внешностью. — А что подсказывает вам воображение в отношении меня?
— Ну… Мне кажется, вы очень симпатичный и мужественный.
Польщенный Гарик хмыкнул, не сумев скрыть удовольствия. Лариса между тем отвернулась к окну. «Стесняется, — подумал Гарик. — Вероятно, ее смутило собственное признание».
Лариса улыбалась, спрятав лицо от симпатичного и мужественного Белевича.
— Савелий, у меня самолет в Осло! Мне в аэропорт через три часа выезжать, а чемодан еще не собран…
— Юрий Иванович, ну умоляю! Хоть на часик, туда и обратно на машине. И в аэропорт доставим в лучшем виде.
— Знаю я ваш «лучший вид». В последнюю минуту вылетим с мигалками и сиренами, разбудим полгорода и намертво застрянем в пробке. Я опоздаю на рейс, опоздаю к началу конгресса. Савелий, давай потом, ладно? Я возвращаюсь через неделю.
— Юрий Иванович, шахматы — дело святое, но тут человека убили. Юрий Иванович, я чувствую, тут можно и по горячим следам… Я чувствую, вы сразу все поймете.
