Арман наклонился, пощупал материал, потом сильными умелыми руками перевернул спальник.
— Застежка-молния? Правильно? — спросил он, играя замочком молнии.
— Да, молния. Туда забираются, затем закрывают молнию, и становится тепло.
— И очень уютно?
Она усердно закивала.
— Очень.
Улыбка, которая тронула губы Армана, отразившись ямочками на щеках, наполнила все существо Хоуп теплом. Она уставилась на него, словно загипнотизированная.
— Merci bien, ma petite,[11] — мягко проговорил он, трогая пальцем ее нежную щеку, отчего словно электрический разряд пробежал по ее спине.
— Не за что. — Губы Хоуп слабо шевельнулись, отвечая ему.
Взгляд его глаз был прикован к ним, все его тело тянулось к ней.
— Какая ты милая, — пробормотал он, наклоняясь к Хоуп и ласково касаясь ее полуоткрытых губ. Поцелуй его был теплым, нежным, но и твердым. Словно подогретый бренди заструился по ее жилам, когда губы Армана сомкнулись на ее губах.
Хоуп сжала конец спальника, и пальцы схватили материю, будто желая разорвать ее. Электрические разряды пробегали по телу, заставляя ее отвечать на его поцелуй и думать только о том, как нежно ласкают его губы.
Едва Арман оторвался от нее, как Хоуп задрожала словно в ознобе, оттого что его не было больше рядом с нею. Ее глаза были полузакрыты, и видно было, как бьется пульс в маленькой ямке у основания шеи.
— Ты такая милая, что позаботилась обо мне, — проговорил он.
— Не могу же я допустить, чтобы призрак, находящийся на моем попечении, замерз до смерти. Что бы я тогда с тобой делала?
Он усмехнулся, снова расслабившись. Это показалось ей странным, но в какой-то момент она могла бы поклясться, что он был так же взволнован их поцелуем, как и она.
— Убрала бы подальше, как еду, чтобы я не испортился?
Глаза Хоуп округлились.
— Продукты! Они все еще в лодке! — Она вскочила и побежала вниз по тропинке. — И все остальное тоже!
Сейчас она даже не стала оборачиваться, чтобы посмотреть, следует ли он за ней. Ей нужно было время, чтобы разобраться в своих чувствах. Она была уверена, что оба они знали: поцелуй повлиял на них обоих больше, чем должен был.
— У меня еще есть пара «ливайсов» и рубашка для тебя! — бросила Хоуп через плечо. — Они должны быть более удобными, чем то, что на тебе сейчас надето!
— Что это такое — «ливайсы»?
— Голубые джинсы! — Хоуп рассмеялась, представив, каким станет выражение его лица, когда он увидит их.
— Мне они не нужны, — сказал Арман, подходя к ней сзади поближе, чтобы принять у нее из рук несколько сумок. Затем он снова пошел за ней вверх на холм. — У меня превосходный портной и он — единственный, кому я доверяю.
