Самым популярным болгарским анекдотом того времени был такой: Тодор Живков на вопрос о том, зачем он в жаркую, солнечную погоду взял с собой зонт, ответил: "В Москве обещали дожди".
Болгарский маршрут был составлен настолько плотно, что свободное время отсутствовало начисто. За 14 дней — 13 городов. Но самое главное — мы везли с собой всю нашу многотонную аппаратуру, и, как всегда, из-за обычной экономии наша техническая группа, обслуживающая "аппарат", поехать не смогла.
Первые дни по старой "андеграундовой" привычке мы все набрасывались на погрузку-разгрузку, но очень скоро выяснилось, что у музыкантов после тяжестей дрожат руки и, конечно, пришлось их освободить.
В очередной роз пример трудового героизма показал Директор, который наплевал на московские связи, и, закатав стодолларовые брюки, с песнями ворочал двухсоткилограммовые колонки. Уже в Москве, похлопывая себя чуть выше ремня, он поделился, что похудел на 8 кг (я думаю, на два).
Я тоже быстро втянулся, что говорит о хорошей приспособляемости человека, и развлекал потом друзей тем, что разгибал подковы и рвал в клочья металлические рубли.
Распорядок дня был примерно такой:
9.00 — подъем и выезд в следующий город (200–400 км).
С 14 до 18 часов — разгрузка, распаковка, установка и настройка аппаратуры и инструментов.
С 18 до 21 (плюс-минус час) — концерт.
Далее — разборка, упаковка и погрузка.
Около полуночи — освежающий сон в местной гостинице.
В Болгарии "Машина" была уже довольно известна, некоторые песни стали шлягерами, и на первом концерте в Софии был переаншлаг.
Почти все концертные площадки были открытыми, а надо сказать, что я, лично, страшно не люблю работать на открытом воздухе, во-первых, потому, что постоянно не хватает мощности, чтобы хорошо озвучить большое пространство, а во-вторых, потому, что у нас с природой сложилась недобрая традиция — почти всегда идет дождь.
Вот и в Софии разверзлись хляби небесные, и на 4-ой песне мы, а в основном аппаратура, получили по полной программе: вечером из одного синтезатора вылили несколько литров воды, и он вышел из строя до конца гастролей. Надо было бы воспользоваться "опытом" Живкова и узнать заранее, какова погода в Москве.
Я прикрыл пульт крышкой и собственным телом и со стороны, наверное, был похож на один из фонтанов Петергофа, а когда сидящий рядом болгарский телевизионщик замерил небольшим прибором напряжение на корпусе пульта (220 вольт), стало совсем весело. Телевизионщик в своем дружеском расположении пошел еще дальше и рассказал забавную историю о том, как год назад на этой же площадке во время дождя выступала югославская группа и у них погиб звукорежиссер.
