— Что случилось? В чем дело?
— Ты. В тебе. — Синглтон пытался говорить небрежно, но глаза, в которых горело желание, выдавали его с головой.
Обнявшись, они вернулись к своему столику. Недавние друзья, связанные случайными родственными узами, ау, где вы? Они переступили черту, шагнули в неизвестность и вышли оттуда любовниками… Они долго сидели, глядя друг на друга в пламени свечей, и ошеломленно молчали. Вдруг Кристофер резко отвернулся и взъерошил волосы.
— Что, черт возьми, мы с тобой затеяли, Джессика?
Она была растеряна не меньше.
— Будете еще что-нибудь? — Появление официантки было для Кристофера такой же неожиданностью, как и для Джессики, которая думала, что они остались одни на всем белом свете.
Кристофер вопросительно глянул на Джессику, и та отрицательно покачала головой.
— Счет, пожалуйста, — сказал он официантке.
Поднимаясь в лифте на свой этаж, они преувеличенно оживленно договаривались, кто кого будет будить к завтраку, но Джессика подозревала, что Кристофер смущен не меньше нее.
Чем же закончится этот день? — гадала она, предчувствуя что-то необычное. Поцелуем? Или чем-то более значительным? А может быть, Кристофер уже пожалел, что зашел так далеко?
Пока Джессика искала в сумочке ключ от номера, Кристофер стоял рядом. Что ж, раз он так хочет, сейчас она холодно пожелает ему спокойной ночи…
Но когда дверь открылась, Кристофер прошел комнату и зажег лампу около кровати.
— Мы оба устали, — сказал он. — День был насыщенный… — Он направился сторону все еще слегка приоткрытой двери. — Я просто хотел убедиться, что здесь все в порядке.
— Ну что, нет разбойников? Или волка под кроватью?
Кристофер пожал плечами и посмотрел в сторону. Какое-то шестое чувство подсказало Джессике, что он не кривил душой: рыцарское отношение женщине было у Синглтона в крови.
— Вы очень хороший человек, Кристофер Синглтон, — дрожащим голосом произнесла Джессика, подошла ближе и дотронулась до его щеки.
По телу Кристофера пробежала дрожь, он зарыл глаза и губами прижался к ее ладони.
В следующее мгновение он уже держал ее в объятиях, крепко прижимая к себе, словно боясь, что она исчезнет. Он был больше не в силах сдерживать себя и дал волю чувствам.
— О, Джессика… Прости меня, Джессика.
Джессика обняла его и нежно погладила шелковистые волосы, кольцами спадающие на воротник рубашки.
— Мне не за что тебя прощать.
— Я уже так давно хотел этого…
Никогда ее не обнимали столь страстно. Это было такое счастье, что у Джессики заныло сердце.
