Увидят люди край земли
и остановятся у края…
Может быть, у него дурной вкус, но ему нравится Селена Суока. Нравится простая старая песня, белое лицо и бледная рука в бессильном взмахе:
Перед стеною вечной тьмы
замрут лучи радиотоков…
— Вы не представляете, что вы натворили, — говорил Медведев, расшвыривая носком ботинка ворохи палых листьев. — Вы не физик… Если, бы не ваш крамольный эксперимент, ни один земной звездолет близко не подошел бы к кристаллопланете… В ближайшем столетье, по крайней мере…
— Почему?
Они шли к дикому сосновому парку Академгородка. Шеф вертел в пальцах хвойную лапку и колюче усмехался.
— Вы не физик, и до вас не дойдет весь размах ученой паники… Оказалось, что в молекулах лабира нет атомов. Молекулы есть, а атомов — нет. Смешно?
— Как нет атомов? Из чего же состоят молекулы? Ведь во всех химических реакциях…
— Совершенно верно, во всех реакциях лабир ведет себя, как обычное вещество… Но атомов в нашем понимании в нем нет. Есть… как бы это вам объяснить… стабильные энергетические сгустки, что ли… Словом, имитация атомов, квазиатомы…
И вот тогда проснемся мы
в крови неведомых потомков…
— Теперь вы представляете ситуацию? С одной стороны, как будто еще одно подтверждение “барьера Штейнкопфа” — безатомная структура. С другой стороны, ваш “посев” — а что, если он “взойдет”? Ведь тогда придется пересматривать не только биологические каноны, не только отменять “жизненный барьер”, но и, вообще, все начинать сначала! Вот какие дела, дорогой мои нарушитель спокойствия…
Мы распрямимся в их телах
и сузим яростные веки…
В последний раз они встретились в номере гостиницы. Медведев поднялся навстречу, непривычно сияющий и возбужденный.
— Танцуй, ученик чародея! Совет решил, наконец, послать экспедицию на ПКК-13СД38А… Кстати, планете дано имя “Прометей”… Неплохо? Так вот, звездолет из “Королев” летит к “Прометею” через две недели. Цель — проверка результатов эксперимента космобиолога Савина. Научный руководитель — академик Медведев. Ну, что же ты не танцуешь? Твоя взяла!
— Наша взяла, — тихо поправил Андрей. — Наша, Петр Егорыч…
И хрустнут в сомкнутых руках
предохранительные вехи…
— И знаешь, кто яростнее всех настаивал на экспедиции? Штейнкопф! Да… Старик еще хоть куда, с таким и воевать приятно…
И прозвучит сигналом к бою
неукротимость древних снов.
И снова вспыхнут за спиною
крутые крылья парусов…
— Пойдемте ко мне, — предложил Андрей. — Такое событие надо отметить…
Медведев сразу потускнел, замялся, отвел глаза в сторону.
