Вся долина Ури собралась на холме под церковью, чтобы послушать, как колокола зазвонят в первый раз. Когда же все было готово, люди в благоговении обратили свои взоры на отца Карла Виктора Фондераха. Он же смотрел на них так, будто были они не более чем стадом овец.
— А благословение, святой отец? — прошептала одна из женщин. — Вы благословите наши колокола?
Он потер виски и встал перед толпой. Склонил голову, и все сделали то же самое.
— Отец наш Небесный, — пробулькал он сквозь слюни, собравшиеся во рту. — Благослови колокола сии, которыми Ты… — Он понюхал воздух, оглянулся вокруг, потом посмотрел вниз на свою туфлю, покоившуюся на влажной лепешке коровьего навоза. — Черт бы вас всех побрал, — пробормотал священник.
Величаво ступая, прошел он сквозь толпу. А они смотрели ему вслед, пока фигура его не исчезла в дверях дома, в окна которого уже вставили стекла, но крыша еще не была покрыта черепицей.
Потом притихшая толпа повернулась и стала смотреть, как семеро Килхмаровых кузенов решительным шагом направляются к церкви — один, чтобы звонить в малый колокол, двое, чтобы звонить в колокол средний, и четверо, чтобы звонить в самый большой колокол. И многие в той толпе задержали дыхание, когда на колокольне начали раскачиваться три огромных колокола.
А затем самые громкие и самые прекрасные во веки веков колокола зазвонили.
Горный воздух содрогнулся. Звон заполнил равнину. И был он пронзительным, как скрип ржавой дверной петли, и грохочущим, как снежная лавина, и душераздирающим, как вопль, и успокаивающим, как шепот матери. И вскрикнул тогда каждый, и вздрогнул, как от боли, и зажал руками уши свои. И попятились все. У отца Карла Виктора треснули стекла в оконных рамах. И столь сильно стискивали, люди зубы свои, что те начинали крошиться. В ушах у них лопались барабанные перепонки. А у коровы, двух коз и одной бабы внезапно начались родовые схватки.
Когда же затихло эхо в дальних горных вершинах, молчание опустилось на землю. И каждый устремил взор свой на церковь, ожидая, что рухнет она в миг сей. Потом распахнулась дверь, и вывалились из нее толпой Килхмаровы кузены, зажимая ладонями загубленные уши. И смотрели они на толпу, как воры, спрятавшие в своих чулках сокровище.
И поднялся тогда вопль радостный. И воздели все к небесам руки свои. И затрясли кулаками. И слезы хлынули из глаз многих. Они сделали это! Зазвонили самые громкие во веки веков колокола!
Не погибло Царство Божие на земле!
