Колокола | страница 43
— Нам нужно послушать, как он поет, — сказал Ульрих.
Он притянул меня к себе и от нетерпения закусил губу.
— Мы уже слышали, как он поет. В наивысшей степени раздражающе.
— Всего несколько нот, аббат. Всего одно мгновение, возможно, это нечто экстраординарное.
— Послушайте его, — встрял Николай.
Аббат и Ульрих повернулись к громадному монаху, который все еще стоял на верхней ступени лестницы.
— Тебя это не касается, — сказал аббат. Но потом все же повернулся к регенту и пробормотал: — Хорошо, мы прослушаем мальчика.
Вчетвером мы спустились по лестнице и запетляли по незнакомым коридорам. Ульрих не отпускал мою Руку до тех пор, пока мы не вошли в большую комнату с зеркалами вдоль одной из стен. У противоположной стены располагалась небольшая сцена. В центре комнаты стояло сооружение, которое было похоже на гроб с тремя рядами клавиш на конце. Я очень испугался, вообразив, что они собираются похоронить меня в нем живым. Ульрих поставил рядом с гробом стул, приподнял меня и посадил на него. Он увидел мои глаза, испуганно уставившиеся на деревянный ящик, и сказал ласково, насколько позволял его срывающийся голос:
— Ведь тебе раньше никогда не доводилось видеть клавесин? — Он нажал на одну из клавиш, и прекрасный, чистый звон наполнил комнату. — Ты можешь спеть эту ноту, не так ли, мой мальчик?
Трое мужчин в нетерпении уставились на меня, и мне показалось, что еще немного, и стул опрокинется подо мной.
Ульрих облизал губы и снова ударил по клавише:
— Вот эту ноту.
Мой рот пересох, а язык стал толстым от ужаса.
— Пой, — сказал аббат и шлепнул себя ладонью по запястью. — У меня нет времени на игры.
Последовал еще один удар по клавише. Ульрих спел ноту — его голос был чистым и холодным.
— Давай, Мозес, — сказал Николай. Он кивнул, улыбнулся и высоко, насколько смог, поднял свои густые брови. — Они просто хотят услышать, как ты поешь.
Аббат с отвращением взглянул на улыбку Николая и сказал холодно:
— Мальчик, пой, или ты никогда больше не увидишь Николая.
Ульрих снова ударил по клавише, слегка при этом наклонившись.
— Вот эту самую ноту, — стал уговаривать меня Николай, как будто аббат только что не сказал этого. — Всего один раз.
Сомневаюсь, что даже ангел смог бы уговорить меня запеть. Из моего горла мог вырваться собачий лай, наберись я духу повторить этот звук.
— Ну что ж, у него был шанс, — сказал аббат.
Он схватил меня за руку и уже почти стянул с моего насеста, но Ульрих остановил его.