Шофер. Привет.
Элвуд. Вы давно живете в этих краях, мистер Лофгрен?
Шофер. Да, в общем, с детских лет.
Элвуд. А как вам нравится ваша работа?
Шофер. Да ничего. Пятнадцать лет работаю у фирмы Алекс, а вот мой брат Джо — уже почти двенадцать лет — у Броуна.
Элвуд. Вы работаете на такси у фирмы Алекс, а ваш брат — у Броуна? Как интересно! Правда, интересно, Вета? (Вета презрительно фыркает.) Мистер Лофгрен, позвольте вручить вам мою визитную карточку. (Дает ему карточку.)
Чамли. Не задерживайтесь, мистер Дауд.
Элвуд. Ни в коем случае. Одну минутку… Мы с сестрой и племянницей живем по этому адресу. Не зайдете ли вы с братом к нам как-нибудь пообедать?
Шофер. Ну что ж… зайдем с большим удовольствием.
Элвуд. А когда? Когда вам будет удобно?
Шофер. Я-то лично могу только по вторникам. Остальные дни работаю.
Элвуд. Значит, приходите в следующий вторник. Мы будем вас ждать и будем очень рады, правда, Вета?
Вета. Ах, Элвуд, поверь, этому человеку, наверное, хватает и своих друзей.
Элвуд. Что ты, Вета, человеку никогда не хватает друзей.
Вета. Ты задерживаешь доктора Чамли — это невежливо.
Элвуд. Ах да, в самом деле. (Дает шоферу кредитку.) Пожалуйста, сдачи не надо. Очень рад был с вами познакомиться; ждем вас во вторник. А сейчас вы позволите мне удалиться?
Шофер. Конечно.
Элвуд и Чамли уходят.
Шофер. Душа-человек!
Вета. Ну да… А вы могли бы и подождать.
Шофер. Вот уж нет! Послушайте, мадам, я целых пятнадцать лет сюда езжу. Вожу сюда людей, им впрыскивают это лекарство, а потом я вожу их назад. И они уже совсем другие люди.
Вета. Надеюсь!
Шофер. Можете не сомневаться. По дороге сюда они едут, развалясь, и только радуются. Болтают со мной о том о сем. Иногда останавливают машину, чтобы полюбоваться на закат, на перелетных птиц. Иногда останавливают машину и любуются на птиц, когда и птиц-то нет никаких, и радуются солнцу, когда одни тучи кругом. На душе у них хорошо, да и чаевые я получаю хорошие. Ну, а после — ой-ой-ой! (Машет рукой, хочет уйти.)
Вета. После — ой-ой-ой? Что вы хотите сказать — «после ой-ой-ой»?
Шофер. После они ноют, брюзжат, фырчат… Вопят, чтобы поосторожнее ехал, потише, не налетел на другую машину. Орут, чтобы я поторапливался. Их, кроме себя, ничего уже больше не интересует. Нет у них теперь веры ни в меня, ни в мой драндулет — а ведь драндулет все тот же, да и шофер прежний, и едем мы назад той же дорогой. Ни тебе веселья… ни тебе чаевых! (Хочет уйти.)
Вета. Мой брат все равно дал бы на чай. У него широкая натура всегда была.
