Вторая встречная | страница 44
Дверь ванной со скрипом отворилась. На пороге показался Артем, закутанный в халат. Пожалуй, в халат легко поместилось бы два таких ребенка. Мальчик буквально утопал в нем и смахивал на белое бесформенное привидение. Он доковылял до дивана, спотыкаясь о длинные полы, и с наслаждением плюхнулся на подушки.
- Родители за тобой приедут, - обрадовала я юного гостя.
- Нет! - Артем вспыхнул ужасным смятением. - Не хочу домой! Можно я у тебя останусь?
- Здрасьте, приехали! - присвистнула я. - Конечно, нет. Представь, как твои мама с папой беспокоятся.
- Они меня ненавидят! - обиженно выкрикнул он и спрятался за подушку.
- С чего ты взял?
Артем не ответил. Лишь мокрые рыжие пряди топорщились над плюшевым укрытием. Я подошла к дивану и раздвинула подушки. Мальчик не растерялся, нахлобучил халат голову и недовольно засопел.
- Что за детский сад? - разозлилась я. - Тебе сколько лет?
- Восемь... - прогудел утробный голос из глубины халата.
Я устыдилась. Передо мной ведь ребенок, да еще и напуганный.
- Что случилось? - ласково спросила я.
Он высунулся из халата и недоверчиво посмотрел на меня. Почему я так и не научилась общаться с детьми? Давно, лет в шесть, я мечтала завести своих. Кормила куклу Машку свежими куличиками из песка, пеленала кота в полотенце и катала кабачок в коляске, но дальше этого дело не пошло. Дар не передается по наследству. Значит, самое родное существо никогда не станет полноценной частью моей жизни. Даже чужие карапузы вызывали у меня приступ страха, разговоры молодых мамочек наводили тоску. В итоге опыт общения с малышами оказался скуден и убог.
Хорошо, поговорим по-взрослому.
- Или ты объясняешь, зачем пришел, или молча сидишь и ждешь родителей.
Артем насупился:
- Они меня больше не любят.
- Почему?
- Мама сказала папе, что ей страшно, когда я на нее смотрю. И что я говорю странные вещи... - Его губы задрожали, глаза стали влажными.
Я хотела сказать ему, что родители всегда будут любить тебя таким, какой ты есть. Несмотря ни на что, вопреки всему. Но не смогла. Эти слова просто застряли в горле. Я в них не верила. Врать было невыносимо, да и Артем обязательно почувствует фальшь. Мы оба видим ее прекрасно, как мигающую красную лампочку во мраке.
- Понимаешь, - наконец выдавила я. - Некоторые вещи лучше хранить в тайне.
- Я им говорил, что люди светятся, - упрямо заладил Артем. - Что я могу быть в других мирах. Красивых, страшных, самых разных! И что существует мир, где сны можно придумывать. А они говорили, я сочиняю. Они мне не верили!