— Да, ты зря меня впутываешь в эту историю, я не могу быть судьей, как не могу быть попом, чтобы простить все грехи, — сказал он, рассчитывая, что Тоня его поймет. Кроме того, он еще продолжал сомневаться.
— Ведь ты Корнея любила…
— Хотя бы!.. — гордо вскинула голову Тоня. — Что это меняет?
— Значит, все пройдет, «как с белых яблонь дым».
— Дым уже прошел, — ответила она со значением. — Сколько можно блуждать в потемках?
— Надо ведь любить не только праздничного, но и будничного, — немножко упрекнул Яков. — Какой он есть…
Продолжать он не решился, понимая, что все-таки покривил душой и преподнес ей совсем не то. Человек должен быть не праздничным и не будничным, а всегда обыкновенным, самим собой.
— Уж не собираешься ли ты Корнея оправдывать? — строго спросила Тоня.
— Пожалуй…
Оправдывать Корнея ни перед кем, тем более перед ней, он не стал бы, но иного выхода сейчас, в эту минуту, когда она так настойчиво требовала ответа и к чему-то стремилась, у него не было. То, что он уже успел ей сказать, было все-таки ближе к правде.
— Ты что-то слишком переоценила.
— Например, что же? — явно недовольно спросила Тоня.
— Так могло случиться с любым из нас. Возможно, Корнею хотелось побыть с тобой, и на зимник сбежалось много народу. Так или иначе Наташку спасли бы. Вот если бы Корней оказался один, и кроме него поблизости не нашлось бы никого, и он оставил бы Наташку погибать, ты, несомненно, оказалась бы права, а его пришлось бы даже судить. Но ты не считаешься с такой возможностью, ты слишком к нему придирчива, словно он мог что-то сделать и не сделал, а из-за этого пострадал весь мир.
Это ее не убедило и не успокоило.
— Мир не пострадал. Только одна я. Корней мог не лезть в скважину, как ты. Он мог вообще ничего не делать, но как он посмел уйти, когда я его так просила?..
— Ты «так просила», а он ушел, — улыбнулся Яков.
— Да, вот именно просила.
— Ты его не спрашивала: почему? Ведь не струсил же он!
— Для чего спрашивать! Разве чужое несчастье его может тронуть?..
Яков помолчал, собираясь с мыслями. Ему по-прежнему было тяжко и неприятно обсуждать столь сложную ситуацию. Если бы он сам не любил Тоню…
— Так он может в трудную минуту и меня бросить, не все ли ему равно! — горько скривив губы, сказала она. — Вдруг я ослепну, оглохну, сделаюсь калекой или состарюсь прежде времени.
— Заранее хочешь себя оградить, — пошутил Яков.
— Избежать обмана.
— Так постарайся разобраться во всем сама. Что иное я могу посоветовать? Мы с ним выросли на одном переулке. Даже были немного друзьями. Парень он часто непостоянный: то уступчивый, то упрямый…
