Местное население азиатских и греческих городов незадолго до нашей эры стало, в свою очередь, проявлять интерес к вероучению еврейских землячеств. Если в III веке язычники проигнорировали появление Септуагинты, то в конце I века до нашей эры зажиточные горожане — деловые партнеры иудеев, а также представители городской верхушки (чаще всего — знатные женщины) посещали синагоги, читали греческую Библию и подчас принимали иудейское вероисповедание. Эти новообращенные язычники, «боящиеся Бога», хорошо понимали круг представлений, связанных с ожиданием Помазанника Божьего, Мессии. Они тоже были словно предуготованы к определенному сроку, чтобы сыграть роль моста между последователями Сына Божьего и «языками» земли. Из них в основном и составятся первые христианские общины в восточной половине Римской империи, из их среды выйдут Евангелия, изначально написанные на греческом языке.
В западной части Империи в предрождественскую пору влияние иудаизма не ощущалось. Здесь царила латынь, и римская языческая культура переживала пору наивысшего расцвета. Ма правление Августа приходится эпоха золотой латыни и золотого века римской литературы. Хотя знаменитейшие римские поэты — Вергилий, Гораций, Тибулл, Проперций — умерли за несколько лет до Рождества Христова, их великолепные произведения были только что созданы, и еще писал свою бессмертную «Историю Рима от основания города» первый великий римский историк Тит Ливий. Латинские школы широко распространились в западных провинциях, Испании и Галлии (Франции), выпуская в свет романизированных испанцев и галлов. Уроженцы Пиренейского полуострова прославят римскую словесность уже в следующем поколении: Сенека, Лукиан, Марциал… И если за несколько веков до новой эры римляне учились писать книги у греков, то теперь греки стали отдавать дань уважения ценностям римской культуры: накануне Рождества в Рим переехал греческий писатель Дионисий из города Галикарнасса, чтобы изучить латынь, прочесть римские анналы и написать историю древней Римской республики.
В этой атмосфере покоя, власти и расцвета отчетливо выделяется фигура высокого, смуглого поэта, наделенного крестьянским обликом и утонченно чувствительной душой. Он был очень знаменит. Ему покровительствовал сам Август. Современники видели в нем не модного литератора, а полумифическое существо, древнего поэта-пророка, непорочного жреца. Имя его, Вергилий, стали постепенно писать через «и»: Виргилий, девственный. Этот чистейший душою язычник пережил великий общественный переворот, он видел крушение республики и рождение империи. Но его не переставало томить предчувствие более грандиозной смены времен, которая ощущалась не позади, а впереди. В одном из своих пастушеских стихотворений, в 4-й эклоге, Вергилий выразил это пророческое предчувствие, предсказав приход на землю небесной Девы-Справедливости, рождение чудесного младенца и начало сатурнова (золотого) века.
