— Он сначала на тебя бросится, — говорит парень.
— Точно, — соглашаюсь я. — А ты давай-ка…
— Договорились, — с усмешкой кивает он.
Я качаю головой: надо же, все по-прежнему — когда мы охотимся вместе, нам не нужны слова.
Мы подступаем к волку, и он атакует нас. Парень достигает цели первым: взвивается в прыжке над вздыбленной спиной фенриса и всаживает ножи зверю в бока с обеих сторон. Этого должно хватить, но я не позволю ему почивать на лаврах в одиночестве. Не сходя с места, швыряю в волка топорик. Лезвие рассекает воздух и бесшумно утопает у него в груди.
Фенрис смотрит на нас жадным, ненавидящим взглядом и валится на землю. В чудовище не осталось ничего человеческого — и ничего волчьего. Теперь это просто подыхающая тварь, звероподобная и омерзительная. Давлюсь от запаха гнили и скисшего молока. Я уже потеряла счет убитым мною фенрисам, но вонь каждый раз застает меня врасплох.
— Когда ты вернулся? И где топор? — спрашиваю я своего спутника, не отрывая взгляда от фенриса. Лучше подождать, пока тварь окончательно не издохнет.
— Примерно с час назад. Собственно, я не собирался прямо с дороги охотиться — вот и не захватил топор. Сообразил, что ты здесь, и домой заходить не стал. Знаешь, тебе бы завести какое-нибудь хобби.
Качаю головой, слушая, как фенрис натужно, со свистом втягивает воздух. Язык хищника вываливается из пасти, и волк подыхает, издав последний хрип. Вспышка кромешной мглы окутывает мертвое тело, растворяет его в ночи. Тени угольным фейерверком брызжут по стенам, под машины, между лезвиями травинок.
Я перевожу взгляд на юношу.
— Рада тебя видеть, Сайлас.
Сайлас улыбается, вытирает кровь фенриса с ножей, прячет их в ножны.
— Я тоже рад тебя видеть, Летт.
— То есть рад видеть настоящего охотника в деле, — язвительно замечаю я.
Он подходит и обнимает меня. Я напрягаюсь — нет, ничего не имею против объятий, просто они мне редко достаются. В одноглазой девочке людям чудится что-то отталкивающее. Но Сайлас знал меня до того, как появились шрамы. Я сдаюсь и обнимаю его в ответ.
Сайлас отпускает меня и, морщась, рассматривает пятна крови на джинсах.
— В охоте есть моменты, по которым я не слишком-то скучал, — ворчит он. — Кстати, ты как?
Он указывает на рану у меня на боку.
— Все нормально, — отмахиваюсь я. — Ты что, в Сан-Франциско ни разу не охотился?
Я вытираю топорик о край плаща. Кровь фенриса почти неразличима на алом полотне.
— Каюсь, виноват… Захотелось провести время с родным дядей.
