— Я никому не скажу, — улыбаюсь я.
Он улыбается в ответ. За моей спиной срабатывает таймер, и я спешу вытащить из духовки самый аппетитный на свете мясной рулет.
К нам спускается посвежевшая после душа Скарлетт. Если не помыться сразу же после охоты, запах фенриса каким-то образом надолго въедается в кожу. Влажные волосы сестры зачесаны назад, повязку с глаза она сняла.
Лицо Скарлетт пересекает длинный косой шрам: от макушки и — через глазницу — до самой скулы. Сестра стесняется шрама, хотя делает вид, что ей все равно. Честно говоря, не припомню, чтобы она снимала повязку на людях, только при мне или Сайласе. Скарлетт пытается изобразить извиняющийся взгляд, но я отвожу глаза.
— Телик? — спрашивает ее Сайлас.
Скарлетт кивает, и он, включив крошечный телевизор, находит канал новостей. Такое впечатление, что Сайлас никуда и не уезжал.
Мы принимаемся за еду, а Сайлас пристально смотрит на экран, где говорят про серию убийств в Атланте. Большинство людей и не подозревают о фенрисах, хотя волки существуют рядом с нами долгие столетия. Тем не менее просмотр новостей сообщает о них больше, чем может показаться на первый взгляд. Многие сочтут цепь убийств или исчезновений делом рук какого-нибудь маньяка, серийного убийцы, но мы твердо знаем: в этом замешаны фенрисы. По правде сказать, обычно нападение фенриса не попадает в новостной сюжет — разве что девушка особенно красивая или у нее богатые родственники. Чаще всего такие случаи списывают в статистику пропавших без вести.
Ведущий переходит к обсуждению скандала, связанного с интимной жизнью какого-то политика. Скарлетт выключает телевизор и поворачивается к Сайласу.
— Вот ты вернулся, и что? Снова будешь охотиться с нами?
В ее голосе слышатся напряжение и настойчивость. На месте Сайласа я бы не стала говорить «нет».
Сама не знаю, на какой ответ я надеюсь. Мы тысячу раз охотились вместе с Сайласом, но в прошлом я чаще всего оказывалась наблюдателем и следила за бешеным вихрем, в который обращались они с моей сестрой — я никогда не могла с ними сравниться. Может быть, и это переменится, так же как изменился Сайлас?
Наш друг пожимает плечами.
— Ну да. Особенно учитывая, что они добрались до захолустного городка вроде Эллисона. Значит, в соседних городах фенрисов стало слишком много.
Сайлас рассказывает о Сан-Франциско, и мне начинает казаться, что он просто пытается заполнить воздух словами, чтобы не погрязнуть в неловком молчании. Не понимаю, почему я чувствую, как к нам подступает тишина, но каждый раз, когда Сайлас смотрит мне в глаза, я ощущаю ее присутствие. Молчание только и ждет, что я поддамся ему и покраснею от смущения. Пытаюсь отвести глаза, однако стоит Сайласу отвернуться, как я украдкой бросаю взгляд на дуги его бровей, на четко очерченные губы. Из-за неловкости я почти не чувствую зависти — пока я сидела в Эллисоне, Сайласу выпала возможность повидать другие города, поездить по стране и заняться интересными вещами.
