Она подняла глаза.
– Пожалуйста, не надо, – попросил Антон. Вверху звучно и гулко хлопнули дверью.
– Не надо что? – едва ли не закричала Вета.
Антон подвинулся к ней и обхватил за плечи. Неловко, так обнимают, когда не знают, что сказать, и прячут взгляд. Вете стало трудно дышать от запаха осеннего ветра в его волосах и – уже почти выветрившегося – запаха сигарет. Стало тепло испачканным в подъездной пыли ладоням.
Зажурчала вода по трубам. Вета отстранилась и, чтобы чем-то заняться, принялась отряхивать ладони одну о другую. Юбка давно измялась – заметила она, и манжеты блузки стали серыми. Пора стирать.
– Пойдем домой? – предложил Антон, покосившись на сумку с тетрадями, которая все еще стояла под почтовыми ящиками.
– Пойдем. Только там есть нечего, как всегда, – ответила она, и стало больно пересохшим губам.
– Хочешь, я схожу и куплю чего-нибудь?
– Хочу, – тихо улыбнулась Вета.
Вета сидела на подоконнике в халате и болтала ногами. За ее спиной стараниями Антона было приоткрыто окно, так что вечерний ветерок гулял по кухне и без спроса трогал полотенца и тетрадки, брошенные на столе.
Антон жарил картошку – такая роскошь. Вета и не помнила, когда последний раз оставляла себе немного сил, чтобы почистить пару клубней. Она вдыхала запах горячего масла и была почти счастлива. Завтра все-таки воскресенье, а не понедельник.
– Ты такой идеальный. Идеальный-идеальный. Таких больше не делают, – сказала она и скрестила босые ноги.
– Таких, как я, на каждом углу бесплатно раздают. По десять штук в одни руки.
Шипело масло на сковородке. Антон накрыл ее крышкой и отошел к столу, вытирая руки полотенцем.
– Как тут твои двоечники поживают? – Он подцепил верхнюю тетрадку, и с нее на стол соскользнул белый конверт с разошедшимися швами и потеками клея.
Вета не потрудилась убрать записку, так и бросила сверху, вместе со всеми остальными бумагами. «Читать чужие письма неприлично», – хотела напомнить она, но разве же это письмо? Одна глупая строчка.
Антон изучал ее слишком уж долго.
– Что это? – спросил он поблекшим вдруг голосом.
– Понятия не имею. Лежало у меня в почтовом ящике.
Ветер из окна стал противным, продул халат насквозь, и она обернулась, чтобы закрыть окно. Город подмигнул ей рыжими огнями сквозь кроны деревьев.
– Кто это написал, ты знаешь? – Он протянул записку Вете, и она снова различила округлые буквы, три восклицательных знака.
– Откуда? – удивилась Вета. – Здесь нет подписи. Хотя предполагаю, что это сделали мои дети. Кому еще!
