От нехорошего предчувствия у нее стеснило в груди.
— Мой свидетель, видевший, как Линвуд в ту ночь выходил из кабинета отца, исчез. Несомненно, Линвуд к этому причастен… с его-то связями.
Венеция вспомнила о злодеях из Уайтчепела, которые сами явились с повинной в полицию.
— При отсутствии свидетеля единственным доказательством, уличающим Линвуда в причастности к смерти Ротерхема, является его признание тебе. Если, конечно, нам не удастся отыскать орудие совершения убийства, пистолет нашего дражайшего батюшки.
— Даже если и виновен, он мог давным-давно избавиться от пистолета.
— Нет. Зачем вообще было брать его, если он не собирался сохранить на память в качестве сувенира? Оружие убийце не принадлежало, следовательно, не могло служить уликой против него, тем не менее он унес его вместе с книгой из отцовской библиотеки.
— Ах, так пропала еще и книга.
— Линвуда заметили уходящим с книгой в руке, на полке остался зазор, которого не было, когда я навешал отца раньше, тем же днем. Если книга обнаружится у Линвуда… — он помедлил, — в пятницу вечером его не будет дома. У него собрание, которое начинается в девять и продолжается до полуночи. — Роберт выжидающе смотрел на сестру.
— Найди кого-то другого для этой миссии.
— Тебе это сделать будет проще всего. О вашей связи всем известно, поэтому тебе не составит труда убедить слуг проводить тебя в его личные покои, якобы дожидаясь его возвращения, а на самом деле все обыскать.
— О нашей с ним связи и так множество слухов. Мое посещение его дома ночью равносильно признанию всему Лондону, что я его любовница.
— В прошлом тебе приписывали любовные связи с другими мужчинами, тебя же эти домыслы никогда не беспокоили.
С Линвудом все иначе.
— Так нужно, Венеция. Это докажет его вину. Или невиновность.
Последние слова эхом отдались у нее в голове. Она посмотрела брату в глаза:
— Ты уверен, что Линвуда не будет дома?
— Абсолютно.
Она сглотнула.
— Последний раз иду на это.
— Согласен.
Она кивнула.
Экипаж остановился на той же аллее, где обычно. Роберт чмокнул Венецию в щеку и, открыв дверцу, растворился в ночной тьме. Она не стала смотреть, как он уходит, просто поехала домой.
От Линвуда не поступало никаких вестей ни этим днем, ни в течение двух последующих. Как бы она ни старалась уверить себя, что вовсе не ждет его визита, все тщетно. Стоило хлопнуть парадной двери, как она вся подбиралась, думая, что в комнату вот-вот войдет Альберт и объявит, что лорд Линвуд просит об аудиенции или хотя бы прислал записку. Она никогда не оставалась дома ради визита кого бы то ни было, и ради Линвуда не стоило делать исключение. А он так и не появился.
