— Линвуд. — Она произнесла его имя громко и отчетливо и зашагала к нему. — Линвуд, — повторила она мягче, как изысканную ласку.
Она подошла к нему вплотную, уперев дуло пистолета прямо в белоснежную льняную рубашку, под которой скрывалось сердце. Венеция содрогнулась, казалось, она слышит его биение.
Он прошептал только: «Венеция», после чего подался вперед и прильнул губами к ее губам. Этот поцелуй все изменил. Пистолет был забыт. Линвуд все изменил. Он целовал ее, она льнула к нему, подчиняясь чувству, зреющему в ней с самого первого дня. Он обхватил ее груди, бедра, разрушая существующие между ними преграды, прикасался к ней так, как ни один мужчина. Он целовал ее и ласкал до тех пор, пока она не прекратила сопротивление. Сняв друг с друга одежду, они упали на кровать в едином крепком объятии. Ее лоно пульсировало от желания. Она раздвинула ноги, открывшись ему, нуждаясь в нем и в том, что мог дать ей только он один.
— Да, — прошептала Венеция, долгие годы отвечавшая неизменное «нет».
Она встретила темно-пронзительный, обжигающий взгляд Линвуда, когда он склонялся над ней, касаясь лона кончиком своего члена, поддразнивая и оттягивая момент окончательного слияния.
— Френсис. — Она чуть слышно позвала его по имени, показывая тем самым, кто они друг другу. — Френсис! — вскричала она изо всех сил, сгорая от желания и нетерпения, чтобы он поскорее вошел в нее, сделал своей.
Вздрогнув, Венеция пробудилась ото сна. Сердце бешено колотилось в груди, кровь неистово неслась по жилам. Она прерывисто дышала, в тишине спальни звук казался оглушительно громким. Сон, от которого она не вполне оправилась, казался столь реальным, что она огляделась по сторонам в поисках Линвуда. Но никого не обнаружила в спальне, залитой серебристым лунным светом.
Камин давно погас, и ее дыхание облачкам и вырывалось в холодном воздухе. Лежа под одеялом, Венеция дрожала, но вовсе не от озноба. Напротив, тело сжигал огонь желания, соски под грубой тканью ночной сорочки набухли, между ног полыхало пламя. Лоно трепетало и томилось, моля о прикосновении мужчины с красивым, серьезным, опасным лицом и черными глазами, способными проникнуть прямо в душу.
Скользнув рукой между ног, она дотронулась до увлажнившейся промежности.
— Френсис, — прошептала она, удивляясь быстрой и неожиданной реакции собственного тела.
Изогнувшись, громко вскрикнула, захваченная мощным взрывом эмоций, унесшим ее далеко за пределы одинокой спальни на вершины, о существовании которых она и не помышляла.
