— Моими секретами или мной самой?
— И первым и вторым. Но мне казалось, льстивые речи нужно приберегать для зеленой комнаты.
Венеция рассмеялась. В лунном свете ее глаза под изящными бровями казались серебристыми, а кожа бледной и совершенной, точно фарфор.
— Я поведаю вам один из своих секретов в обмен на один из ваших, — произнесла она хрипловатым манящим, как у сирены, голосом, смело глядя ему в глаза.
Молчание затянулось, возникшее между ними чувственное напряжение сделалось более заметным.
Их окружала темнота, столь же густая и непроницаемая, как тайны, которые Линвуд хранил в своем сердце и скорее унес бы с собой в могилу, чем поведал кому-нибудь.
— В самом деле, мисс Фокс? Вы согласны раскрыть мне свою самую страшную тайну в обмен на мою?
Она посмотрела в чернильно-синее небо, усеянное крапинками звезд, снова перевела взгляд на Линвуда. Ее глаза, казалось, излучали сияние.
— Нет, — негромко отозвалась она, снова удивив его прямотой, — я бы этого не сделала. А как поступили бы вы?
— Думаю, ответ на этот вопрос вам уже известен.
— Да.
— Похоже, у нас много общего.
— Может быть, когда дело доходит до секретов. — Она посмотрела прямо ему в глаза, поразив в очередной раз холодностью и отрешенностью. — Сомневаюсь, однако, что вы способны охранять тайны столь же тщательно, как и я.
— Боюсь, вы недооцениваете меня, мисс Фокс.
— Уверяю вас, лорд Линвуд, это вы недооцениваете меня.
— Звучит как вызов.
— Я люблю вызовы.
В ее глазах полыхало пламя. Между ними снова воцарилось молчание, смешанное с желанием. Венеция стала смотреть в сад. Линвуд почувствовал возбуждение, подогреваемое стремлением лучше узнать эту женщину. Он внимательно всматривался в ее профиль, не в силах отвести взгляд.
— Вы давали представление сегодня вечером?
— Я даю представление каждый вечер. И каждую минуту каждого дня тоже. Эта цена, которую актрисе приходится платить, если она хочет стать знаменитой.
— Сейчас вы тоже играете, мисс Фокс?
— Разумеется, — не колеблясь ни секунды, подтвердила она.
Он ожидал иного ответа, а ощутил на себе воздействие той власти, которую она имела над мужчинами.
— Вы всегда говорите столь откровенно?
— Я актриса, лорд Линвуд, потому никогда не бываю откровенной.
Она снова улыбнулась, вызвав ответную улыбку, столь редкую за последние несколько месяцев.
— Что представляет собой настоящая Венеция Фокс?
Он никогда бы не осмелился задать этот вопрос ни одной другой женщине, ее же спросил, потому что действительно хотел услышать ответ.
