– О'кей. С этим пока закончим. Что вы делали прошлой ночью и сегодняшним утром?
Отец Жан сказал, что распорядок ордена не оставляет выбора. До шести вечера он работал в библиотеке, потом отстоял вечернюю службу, поужинал, около часа читал, еще раз сходил в часовню и в десять отошел ко сну.
– Утром я встал, сходил в часовню, примерно час провел в молитве, позавтракал и в семь приступил к работе. Я был в библиотеке, когда отец Поль пришел ко мне сообщить об ужасной трагедии.
– Вы хорошо спите?
Он пожал плечами:
– В общем, да. Мне не требуется долгий сон; старики все такие. Обычно в три часа ночи я просыпаюсь и читаю книгу.
– Так было и прошлой ночью?
– Да.
– И что вы читали?
Отец Жан отвел взгляд в сторону.
– Приключенческие рассказы, – ответил он. Флавии удалось сохранить серьезное выражение лица. – Мне присылает их племянник. По прочтении я раздаю их другим братьям. Они так занимательны – мы их буквально проглатываем.
– И это… э-э… – Флавия понимала, что напрасно задает этот вопрос, но, представив себе монахов, жадно читающих в ночи о приключениях романтических героев, не смогла удержаться.
– Вы хотите знать: разрешается ли нам это? – с улыбкой спросил отец Жан. – А вы считаете, мы должны читать исключительно Евангелие от Иоанна и книги, рекомендованные Ватиканом? О да. Раньше это было запрещено, но теперь нам разрешили более тесный контакт с внешним миром в целях его познания. Это стало даже поощряться – в определенных границах, конечно.
– Да, хорошо. – Флавия умолкла, пытаясь вспомнить, о чем они говорили. – Ну да, – продолжила она, ухватив потерянную нить. – Где находится ваша… келья? Или теперь это называется по-другому?
– Все правильно. Она выходит во двор, мои окна находятся прямо напротив церкви. Если бы там был какой-нибудь шум или крики, я бы непременно услышал.
– Но вы ничего не слышали?
Он покачал головой:
– Нет, а у меня очень чуткий сон, я просыпаюсь от малейшего звука. Меня будит даже пение птицы в дальнем углу сада.
Флавия выждала паузу. Почему она ему не верит? Он сидел, спокойно сложив руки на коленях, так, словно отсиживал длинную церковную службу. В его поведении не было ничего подозрительного, но она абсолютно точно знала, что он утаил от нее нечто существенное.
– А скажите, отец, кто предложил Менцису отреставрировать Караваджо?
– Он сам и предложил, – ответил старик. – Мы ничего не платим ему. Собственно, поэтому мы и приняли его предложение.
– Он работает совершенно бесплатно?
