А потом…
Так обычно бывает в кино — в самый беспросветный и черный момент на помощь приходит кавалерия, и солнце бьет в глаза воинству Тьмы, и орки бегут, роняя щиты и копья.
Ну, поначалу примерно так и вышло. Белый фургон, расписанный разноцветными трубами, с треском проломил подлесок и пнул «кенгурятником» машину, загородившую выход. Машина кувыркнулась вниз по склону, какая-то вампирка заверещала, придавленная, остальные шарахнулись в стороны.
Ярослав, не заглушая двигатель, выскочил из кабины и сделал четыре выстрела по вампирам, окружавшим Татьяну и её волка. Освященная соль надолго вывела тварей из игры. Ещё один попытался напасть сзади, перепрыгнув фургон, но Ярослав поймал его в полете за ногу и приложил о все тот же кенгурятник. Остальные вампиры замерли, окружив фургон, а Татьяна принялась, ломая ногти, развязывать брезентовый поводок, которым Валеру привязали к столбу.
Ярослав медленно поводил стволом перед собой, прижавшись спиной к стене фургона и прислушиваясь к тому, что происходит за машиной. Вампиры умели двигаться тихо и рады были считать себя выше всякого закона — но законы физики для них никто не отменил: взрослый человек не мог бы вспрыгнуть на крышу без звука и сотрясения.
— Таня, в машину, быстро, — скомандовал Ярослав. Кто-то из вампиров дернулся было к ней, но охотник рыкнул:
— Стоять!
Завывания четверых, вкусивших освященной соли, и пятой, придавленной своей же тачкой, придавали дополнительный вес его словам и тону, хотя, казалось бы, куда уж.
От вампирки, которой Валера вырвал горло, осталось только готическое платье с капюшоном и пара летних ажурных сапожек, присыпанных прахом. А, да, деятель с пистолетом оказался не вампиром, а человеком. Впрочем, заряд соли и человека из строя прекрасно выводит…
— Я знаю, о чем вы думаете, — Ярослав запустил левую руку в карман и нащупал горсть патронов. — Вы думаете, что это за дробовик и сколько в нем осталось зарядов. А вы лучше поду…
— Один! — взвыл Генрих. — Один заряд, гандон! Взять его!
И вампиры бросились на Ярослава все одновременно.
Он разрядил последний патрон в чью-то оскаленную рожу, а дальше пришлось орудовать стволом и прикладом.
Это было нелегко, избитое тело слушалось плохо, и, хотя спину прикрывал фургон, пятеро упырей вышли из игры, а трое сильно тормозили из-за своих травм, все шло к тому, что история повторится в худшем варианте — на сей раз его серьезно искалечат, а если он сдохнет постфактум, так Сильвестр лишь руками разведет: о том уговора не было, верно?
