Ярослав молчал.
— Подумайте над моим советом, — Иван доброжелательно улыбнулся и направился в подъезд.
— Мама, — тихо позвал Ярослав.
— Здесь я, — каким-то усталым голосом отозвалась невидимая в свете дня Ольга.
— Где моя колымага?
— Сервис на Левашова, левый берег.
Ярослав тяжело выдохнул. Насколько он успел узнать город — это ещё один перегон на трамвае и несколько остановок на троллейбусе. В то время как тело требовало уйти отсюда и залечь дома.
Но в колымаге оставался тайник с оружием, который могли обнаружить в ходе ремонта. Его нужно забрать, особенно серебряный боеприпас.
Проклиная все на свете, Ярослав поплёлся обратно на остановку трамвая.
На счастье ли, на несчастье, но турникет диспансера сделали в расчете на попытку силового прорыва. В таких случаях его просто заклинивало. Благодаря этому чудесному свойству турникета удалось Таню задержать и отчасти успокоить.
— Мне родители позвонили! — всхлипывая, рассказывала она. — Они тебя по телевизору видели. На весь город позор, голый по лесу бегал…
— По телевизору? — от гнева на глупых журналоидов, которым подавай контент любой ценой, у Инги скулы свело. — Его так и показали, в лицо?
— Нет, конечно, лицо кубиками замазали… Но татуировку-то на руке все видели!
Уф. Уже легче.
— Таня… Танечка, успокойтесь пожалуйста, послушайте меня. У вашего мужа довольно редкое психосоматическое расстройство, которое обостряется в полнолуние. Ну вот как мы с вами, женщины, во время месячных сами не свои, так и Валера немножко… ну, считайте, что у него такие месячные.
Валеру при этих словах зримо перекосило, но он ничего не сказал. Сидел, упираясь локтями в колени и свесив ладони, морщил лоб и нос. Видно было, что хочется ему рвать и метать, но он себя контролирует.
— Если лицо Валеры не показали по телевизору — то и ничего страшного. Никакого вселенского позора не случилось, эти утренние новости смотрят два с половиной пенсионера. Перед вами сейчас стоит более серьезная проблема — заболевание Валеры. И самый главный вопрос, который я вам задать хочу: вы его любите?
На этот раз Таня молчала долго, а когда заговорила — слезы снова потекли.
— Люблю, конечно. А вот он меня — любит? Это же получается, он мне три года врал, что уходит на рыбалку, в командировку едет, к родичам, ещё куда… Думаешь, я не замечала? Думаешь, не мучилась из-за этого? Я уж решила было, ты бабу себе завел…
— Да ты что, Таня! — Валера вскинулся и заметался по кабинету, в два шага преодолевая расстояние от угла до угла. — Да я никогда бы… Таня! Танечка! Я же как раз потому что люблю тебя, я же боялся, что ты узнаешь — и уйдёшь… Будешь думать, что я из этих… извращенцев, что по кустам девчонок пугают!
