Служанка нервничала и то и дело оглядывалась через плечо, словно опасаясь, что их подслушивают.
Подойдя к двери, она осторожно выглянула за нее, затем поспешно выскочила из комнаты, заперев Улу.
Эми возвратилась только через полтора часа, и когда в замочной скважине повернулся ключ, Ула испуганно оглянулась на дверь, боясь, что это пришел дядя.
Но служанка, быстро проскользнув в комнату, прикрыла за собой дверь и шепотом сказала:
— Внизу я всем сказала, что отправляюсь спать, и никто не обратил на меня внимания.
— Где его милость? — спросила Ула.
— Он у себя в кабинете, и мистер Ньюмен сказал, он был совершенно пьян уже к концу ужина.
Ула решила, что это и к лучшему, а Эми продолжала:
— Мистер Ньюмен говорит, леди Сара приставала к отцу, заставляя его избить вас, как он и обещал, но его милость ответил, что вы завтра утром к прибытию принца должны быть в приличном виде.
Больше Ула не желала ничего слышать.
— А теперь слушай, Эми. Ляг на кровать. Завтра тебя должны будут найти в таком виде.
Служанка выполнила все как было сказано и подняла голову, чтобы Ула смогла завязать ей рот салфеткой.
Сдвинув салфетку на шею, Ула сказала:
— Особых неудобств это не причинит, так как салфетку тебе надо будет поправить лишь тогда, когда ты поймешь, что тебя вот-вот обнаружат.
— Когда это случится, мисс?
— Постарайся, чтобы это произошло как можно позднее. Чем дольше все сбудут считать, что в комнате нахожусь я, а не ты, тем больше у меня шансов убежать подальше отсюда.
Судя по всему, Эми поняла это, и Ула показала ей, как связать себе ноги шелковым шнуром, которым были перевязаны тяжелые шторы.
— Это у тебя получится легко, — сказала она, — а теперь — самое сложное.
Девушка взяла с рукомойника тонкое льняное полотенце и перекрутила его так, что в нем получились две петли, в которые Эми смогла без труда просунуть руки. Затем, когда служанка развела запястья, узел затянулся, и сложилось впечатление, что она крепко связана и не может пошевелиться.
— Если ты сведешь руки вместе, — объяснила Ула, — ты легко сможешь освободиться, чтобы связать ноги и заткнуть себе рот.
Она говорила медленно, чтобы Эми все поняла.
— А после всего ты просунешь руки в полотенце и ляжешь на кровать. Все решат, что ты провела в таком положении всю ночь.
Ула не стала высказывать вслух свою мысль о том, что, когда бегство раскроется, все будут настолько озабочены ее исчезновением, что никто не обратит особого внимания на то, как связана горничная.
