Интересуясь восточными религиями, Ула знала, что ислам позволяет мужчине легко развестись с женой, которая ему надоела.
Если у принца Хасина уже есть несколько жен, что весьма вероятно, так как на Востоке мужчины женятся рано, ему достаточно всего лишь сказать одной из них: «Я развожусь с тобой», и он станет свободен и сможет жениться снова.
Но Ула испытала отвращение не столько от мысли, что ей придется стать женой мусульманина, сколько от того, что она будет принадлежать принцу Хасину.
Зло, которое она почувствовала, едва познакомившись с принцем, теперь, казалось, со всех сторон обволакивало ее. Девушке хотелось кричать и кричать, чтобы выплеснуть наружу обуявший ее ужас.
* * *
В пять часов вечера Ула услышала за дверью какой-то шум, и пока кто-то вставлял в замочную скважину ключ, она быстро легла на кровать и закрыла глаза.
По тяжелым уверенным шагам она сразу же поняла, что в комнату вошел ее дядя. «Наверное, уже приехал принц», — холодея, подумала девушка.
Подойдя к кровати, граф удивился, обнаружив Улу, как он решил, все еще в бессознательном состоянии.
Девушка почувствовала на себе его пристальный взгляд, услышала тяжелую одышку, вызванную подъемом по лестнице.
Она лежала не шелохнувшись. Наконец граф сказал:
— Ула, очнись! Ты слышишь меня?
Он произнес это властным требовательным тоном, и Ула едва нашла в себе силы не подчиниться приказанию.
Потом, озадаченный тем, что девушка, казалось, не замечает происходящего вокруг, граф склонился к ней и, взяв за плечи, встряхнул ее.
Он долго тряс ее, но Ула, собрав всю силу воли, приумноженную страхом перед побоями, оставалась безвольной и обмякшей в его руках.
Если она не может убежать, ей не остается ничего другого, как притворяться бесчувственной.
Выругавшись вполголоса, граф оставил свои попытки и бросил Улу на кровать.
В этот момент в комнату вошла Сара.
— Не может быть, чтобы Ула до сих пор не очнулась от обморока, папа!
— По-моему, она получила сотрясение мозга, — предположил граф, не желая признавать этого факта.
— Что ж, ей следует поторопиться прийти в себя, ведь завтра ей предстоит выйти замуж.
Отец молчал, и Сара продолжала:
— Мама говорит, я должна дать ей одно из своих платьев или вернуть то, в котором ты ее привез. Не может же она идти под венец в этом тряпье! У меня есть какое-то белое платье; мне оно не нужно, а ей, думаю, сойдет.
— Если что, принц может позволить себе купить любой наряд, какой ей только заблагорассудится, — сказал граф.
