Из всех проблем, с которыми пришлось столкнуться Каррасу в Обществе Иисуса, эта стояла наиболее остро; более того, в последние годы масштабы ее пугающе возросли. В отрыве от семьи, лишенный общения с женщинами, каждый священник рано или поздно обнаруживает вдруг невидимый барьер между собой и внешним миром, осознавая в ужасе, что ему трудно выразить самые простые человеческие чувства, не говоря уже о том, чтобы завязать прочную, близкую дружбу.
— Ну например, мне хочется положить приятелю руку на плечо: казалось бы, что такого? Но нет, мешает страх: вдруг он подумает, что я гомик? Тем более, теории сейчас всякие появились, знаете ли; дескать, скрытые гомосексуалисты уж очень повадились сюда, в лоно церкви… Ну и вот… не могу я, оказывается, обнять человека за плечи! Не могу даже к друзьям пойти в комнату: послушать музыку, покурить, просто поболтать… Поймите, не его самого я стесняюсь; а боюсь, как бы он не подумал, что со мной… что-то не так.
Каррас молча слушал, чувствуя, как груз чужих проблем переползает постепенно на его плечи, металлом вливается в душу. Нет, он не противился, не перебивал своего молодого гостя. Он знал: парень будет ходить сюда до тех пор, пока именно тут не найдет своего первого друга, а потом, поняв, что произошло это естественно, без страхов и подозрений, может быть, сумеет с кем-нибудь подружиться и за пределами этих стен.
Но сегодня психиатр чувствовал невыносимую усталость: пучина собственной боли затягивала его, медленно и неумолимо. Взгляд его упал случайно на медальон, прошлогодний рождественский подарок. “Когда плохо брату моему, я разделю с ним боль, и в нем встречу Бога”, — гласила надпись. Почему же раз за разом встречи этой не происходит? Во всем, наверное, виноват он сам: всего лишь вычерчивает мысленно схемы людских страданий, никогда сам не спускается в их лабиринты. Каррас и мысли не мог допустить, что та самая боль, которой он так стыдится, которую считает своей, ежеминутно стекается в сердце его извне.
Молодой человек взглянул на часы — пора уже было идти обедать в студенческую столовую, — поднялся и уже собирался уйти, но остановился, заметив роман, лежавший у Карраса на столе.
— Не читали? — спросил психиатр.
— Нет. — Гость покачал головой. — А стоит?
— Даже не знаю. Сам только что закончил, и не уверен, честно говоря, что все понял там до конца, — солгал Каррас; затем взял книгу и протянул ее парню. — Возьмите, если хотите. Интересно было бы узнать ваше мнение.
