Каррас почувствовал вдруг, как глухо и мучительно — будто неутихающий шторм у далекого берега, бьется в ней тревога.
— Видите ли, рано или поздно я просто вынужден буду рассказать обо всем своему церковному начальству, тем более, что мне, возможно, придется бывать здесь и в ночные часы.
— Без этого никак не обойтись? — Она тревожно сдвинула брови.
— Иначе мои визиты к вам будут выглядеть, согласитесь, несколько странно.
Крис опустила глаза.
— Да, конечно, я понимаю, — прошептала она.
— Значит, будем считать, вы не против. Поверьте, я расскажу лишь самое необходимое. И уж, конечно, позабочусь о том, чтобы знали об этом немногие.
Крис подняла свое беспомощное, измученное лицо; в тяжелом взгляде его ощутила боль — и несокрушимую силу. Шепнула чуть слышно:
— О’кей. — Чужой боли она теперь верила как своей.
Каррас кивнул.
— Ну что ж, у нас еще будет время поговорить. — Уже собираясь выходить, он вдруг замер на пороге. Задумался, приложив палец к губам. — Ваша дочь знала заранее о том, что к ней идет священник?
— Нет. Никто не знал об этом, кроме меня.
— На днях умерла моя мать… вы слышали?
— Да, поверьте, я глубоко соболезную вам…
— А Риган знала об этом?
— Почему вы спрашиваете?
— Знала или нет?
— Ну откуда же она могла знать об этом? — Он кивнул. — Почему вы все-таки спросили об этом?
— Неважно. — Каррас пожал плечами. — Будем считать, из любопытства. — Затем с тревогой заглянул ей в глаза. — Вы сами-то хоть немного спите?
— Немного сплю.
— Пейте снотворное. Либриум принимаете?
— Да.
— По скольку?
— По десять миллиграммов, дважды в день.
— Можно по двадцать, тоже дважды. Старайтесь меньше бывать с ней. Чем чаще вы будете видеть дочь в таком состоянии, тем труднее вам будет как матери относиться к ней по-прежнему. Держитесь чуть в стороне. И, главное, постарайтесь успокоиться. Не хватало еще только вам слечь с каким-нибудь нервным срывом. — Она печально кивнула и опустила глаза. — А сейчас, пожалуйста, сразу ложитесь в постель. Пообещайте мне, что вы сию минуту пойдете спать.
— Ладно, — прошептала Крис и попыталась улыбнуться. — Спокойной ночи, отец Каррас. И спасибо. Спасибо вам большое.
Несколько секунд он стоял с совершенно непроницаемым лицом, глядя ей прямо в глаза, затем развернулся и быстро зашагал прочь.
Крис осталась стоять на крыльце. Она проследила за тем, как он перешел улицу, и тут только вспомнила об ужине; заметила, как отвернул Каррас рукава рубашки, и сердце ее сжалось: конечно же, он замерз.
