— Но теперь уже я не знаю. — Она покачала головой. — Ничего не знаю… — Она подняла взгляд на иезуита; веснушчатые пальцы ее, стиснутые на коленях, мелко дрожали. — Что вы обо всем этом думаете, святой отец?
— Компульсия на почве чувства вины; возможно, в сочетании с раздвоением личности.
— Слушайте, я этим сыта по горло! Как можете вы говорить такое после всего, что увидели?
— Походили бы вы по психиатрическим палатам, еще не то бы увидели. Ну хорошо, предположим даже, бесовская одержимость существует на самом деле. Но ведь девочка называет себя самим дьяволом — это все равно, что я объявил бы себя Наполеоном Бонапартом!
— Тогда как объяснить все эти стуки, передвижения?
— Я ничего такого не слышал.
— Но это происходило и в Барринджере, святой отец.
— Что ж, вполне вероятно. Но вряд ли есть необходимость призывать на помощь дьявола, чтобы найти всему этому объяснение.
— Тогда объясните мне это сами.
— Психокинез.
— Что?
— Вы слышали, наверное, о феномене полтергейста?
— Это духи, что ли, которые тарелки швыряют?
Каррас кивнул.
— Это явление, достаточно, кстати, распространенное, обычно наблюдается в доме, где живет подросток с неуравновешенной психикой. Похоже, некие запредельные напряжения высвобождают потоки неизвестной нам внутренней энергии — она-то и приводит предметы в движение. Считайте это победой разума над материей, если угодно.
— А я считаю это чертовщиной.
— Как бы то ни было, явления такого рода характерны отнюдь не только для одержимости.
— Боже мой, ну и картинка. Вот мы сидим тут: я, атеистка, и вы, священник…
— Независимо от того, какой феномен мы рассматриваем, — перебил ее Каррас, — истинным его объяснением всегда считается самое простое из тех, что учитывают все входящие данные…
— Может быть, я чего-то не понимаю, но когда вы начинаете рассказывать о том, что в башке у кого-то сидит нечто и метает блюдца, я это не воспринимаю как объяснение. Почему это происходит, можете вы мне сказать?
— Нет. При существующем…
— Что такое раздвоение личности, святой отец? Говорите, я слушаю. Неужели я такая дура? Способны вы, наконец, объяснить все так, чтобы до меня дошло? — Ее красные от слез глаза глядели с мольбой и отчаянием.
— В мире нет, наверное, человека, который бы взялся объяснить такое, — мягко заговорил священник. — Мы знаем одно: феномен существует, а все остальное — чистой воды спекуляция. Попробую объяснить вам все это на простенькой схеме. Итак, человеческий мозг состоит, предположим, из семнадцати миллиардов клеток. — Крис всем телом подалась вперед и слушала его теперь с напряженным вниманием. — Они принимают в среднем сто миллионов сигналов в секунду: таков примерно общий объем информации, непрерывно обрушивающейся на нас извне. Клетки мозга не просто принимают сигналы: они еще и эффективно их обрабатывают, действуя безошибочно и согласованно. Возможно ли такое без существования какой-то системы внутреннего общения? Вряд ли. Мозг наш в целом ведет себя так, будто каждая его клеточка — разумное существо. Теперь представьте себе, что в океане плывет гигантский лайнер: это — наше тело, и клетки мозга — его команда. Руководит ей с капитанского мостика клеточка-капитан. Что в
