— Не стоит пока — дело не срочное. Тем более, у вас дочь больная, и… в общем, не нужно. — Он поставил точку взмахом руки. — Мисс Спенсер, приятно было с вами познакомиться.
— Взаимно, — рассеянно кивнула Шэрон.
— Странно все это. — Киндерман покачал головой. — И невероятно. — Он взглянул на Крис; та уже поднималась со стула. — Что ж, простите. Зря вас побеспокоил. Очень жаль.
— Я провожу вас к двери, — задумчиво отозвалась Крис.
— Не стоит беспокоиться.
— Ну что вы, пойдемте.
— Если вы так настаиваете… Да, кстати, — спросил он, когда они вышли из кухни, — я понимаю, у нас тут, может быть, один шанс из миллиона, и все-таки… Может быть, вы спросите у дочери, не видела ли она в тот вечер мистера Дэннингса в своей комнате?
Крис шла, сложив на груди руки.
— Послушайте, но зачем бы он вообще стал туда подниматься?
— Все правильно. Но согласитесь, если бы британские медики в свое время не задались дурацким вопросом: “А что это за грибок такой?” — у нас с вами сегодня не было бы пенициллина, верно? Спросите ее, очень вас прошу. Хорошо?
— Когда поправится — хорошо, спрошу.
— Вреда не будет, честное слово. А сейчас… — Киндерман остановился у дверей, засмущался вдруг и даже сунул палец в рот. — Ужасно не хочется просить вас об этом, и все-таки…
Крис сжалась, приготовившись к новому удару.
— Просить… о чем?
— Не могли бы вы оставить автограф… для дочери? — Он залился ярким румянцем. Крис захотелось вдруг от души рассмеяться: над странностями непостижимой натуры человеческой… ну и просто от облегчения.
— Конечно. Где ваш карандаш?
— А вот! — Он мигом нырнул обеими руками под пиджак и одновременно вынул замусоленный огрызок и визитную карточку. — Сколько радости-то будет!..
— Как ее зовут? — Крис прижала белый четырехугольник к плоскости двери и подняла карандаш. Наступило замешательство; некоторое время до нее доносилось лишь тяжелое сопение. Крис обернулась. В душе у Киндермана происходила какая-то жестокая борьба.
— Я солгал вам, — бросил он наконец с каким-то отчаянным вызовом. — Это не для дочери, а для меня. Напишите: Уильяму… Уильяму Киндерману. Там на обороте указано. — Детектив густо покраснел.
Крис взглянула на него с неожиданной нежностью. Затем перевернула визитку, написала: “Уильям Ф. Киндерман, я люблю вас!” — и поставила подпись. Он сунул карточку в карман, не решившись на нее даже взглянуть.
— Вы такая милая женщина, — кротко проговорил наконец детектив.
— Вы тоже милый мужчина.
