Мы миновали сиреневую гостиную, наполненную мебелью еще Елизаветинских дней, отразились в высоком простеночном зеркале, с улыбкой проводил нас взглядом бронзовый золоченый амур, опершийся на такие же часы, и мы оказались в небольшой, но весьма уютной комнате; вдоль двух стен ее, в виде буквы Г, тянулся сплошной зеленый диван. Около него лежали мои вещи.
— Диванная-с… — произнес приказчик, — все приезжие господа здесь теперь останавливаются. Угодно помыться будет?
— Будьте добры… — ответил я.
Мой спутник указал на другую дверь.
— Там ход в столовую и в сад, ежели пройтись пожелаете. Может скушать чего угодно?
— Да, не отказался бы! — сознался я.
Приказчик вышел, а вместо него появился тот же малый с белым полотенцем в руке, с тазом и с кувшином воды.
— Как вас зовут? — спросил я, разоблачаясь.
— Гамлетом-с, — ответил он.
Я остановился.
— Гамлетом-с, — повторил тот, переступил с ноги на ногу, потупился и принял позу жеманной горничной. — Схожу я очень с этим принцем-с, барин и приказали так зваться! — скромно пояснил он.
Я не мог скрыть улыбки: передо мной стоял петый дуралей; нос у него был в виде кларнета, с раструбом, глазки удивительно напоминали пару подсолнечных семечек. Белобрысая голова его была густо напомажена, разделена ровным пробором и украшена такой гигантской бабочкой из волос, закрывавшей весь лоб и виски, какой я еще не видывал.
— А Офелия у вас есть? — осведомился я.
Гамлет хохотнул.
— Имеется-с…
— Кто ж такая?
— Девушка-с Глаша она, конечно, ну да барин Офелией кличут-с!
— Веселый барин у вас, как видно! — заметил я.
Гамлет опять похихикал.
— Веселые-с! — согласился он.
Только что я успел вымыться и одеться, вошел приказчик.
— Сейчас самоварчик поспеет, — сообщил он мне, — уж извините, не ждали вас, так кроме яичницы и цыпленка не сообразил ничего повар.
— И великолепно! — ответил я. — А пока до самовара вы, может быть, покажете мне дом и библиотеку?
— С великим удовольствием-с!
Комната за комнатой мы обошли весь низ дома; он казался музеем старинной мебели, нельзя сказать, чтобы роскошной, но все же стильной и выдержанной. Преобладал ампир, но что удивило меня, — ни безделушек, ни бронзы, ни часов, кроме виденного мною уже амура, в доме не имелось.
Я высказал свою мысль приказчику.
— Полно всего этого было! — ответил он. — Опекли только все вчистую. Двое опекунов ведь было, возьмите это в соображение-с?..
Мы очутились перед широкой деревянной лестницей, ведшей на площадку, а оттуда делавшей обратный поворот на антресоли. Ее огораживала дубовая балюстрада.
