— П-почему ждала? Я никого не ждала. П-просто так… Была рядом, п-потому и открыла сразу.
Туфли Дюк были в грязи, а на куртке и на аэрофлотной сумке темнели пятна воды — значит, попала под дождь. Юльку это неожиданно обрадовало совсем не потому, что Дюк промокла, а потому, что та приехала, несмотря на дождь и грязь. Ведь приехала же! Ведь приехала!
— Обедала? — грубовато спросила Дюк, входя в комнату и снова швыряя сумку на загудевший рояль.
— Это очень дорогой инструмент. Нельзя вот так швырять на него что попало.
— Ах да! — сказала Дюк и убрала сумку с рояля. — Сейчас будем ужинать.
— Тебе кто-нибудь передал, что я обжора? Ты все время хочешь меня накормить.
— Я могу не кормить. Как хочешь.
Дюк скинула с ног грязные туфли и села на диван. Ее волосы, еще влажные от дождя, повисли потемневшими прядками и уже не были похожи на солнечные лучи. Юльке вдруг стало ее жалко. Наверно, оттого, что Дюк совсем не умела маскироваться по-Юлькиному. По ее лицу Юлька сразу поняла, что Дюк ужасно неловко, что она смущена чем-то. Тем, что из-под носа у Юльки утянула деда? Или тем, что сказала «не живи»?.. Прекрасно! Так ей и надо!
— Зачем же ты сидишь босиком? У меня есть лишние туфли. Они мне все равно жмут. Дать?
— Если тебе жмут, на меня и вовсе не налезут. У меня нога большая, как и у отца.
Они взглянули друг на друга и умолкли. Дюк зачем-то стала теребить и мять подушку, лежащую на диване, а Юлька тут же отняла у нее подушку и зачем-то начала взбивать ее… Тогда Дюк вместо того, чтобы заметить вслух, что спать еще рано, взяла и притащила из прихожей раскладушку… Зачем же тогда надо было приезжать? Разве она не могла спокойно выспаться там, на своем холме?
— Мне нужно видеть деда, — хмуря брови, сквозь зубы процедила Юлька. — Оказывается, он даже не знает, что я приехала, мамина телеграмма его не застала. А надо, чтобы он знал…
Дюк оставила свою раскладушку в покое и выпрямилась.
— Вот что! Я нарочно взяла его из больницы. И мама, и ее брат хорошие врачи, их даже здесь в городе знают… И я ему тебя все равно не покажу. Незачем. Ты все равно ему чужая теперь.
— Но он хотел меня видеть!
— Он давно хотел тебя видеть… Когда погиб отец, он приехал, чтобы увидеться с тобой. А его не пустили. И сказали, чтобы он не приезжал больше… А он все равно опять приехал, а его опять не пустили… Тебя каждый раз от него прятали… А ты еще, как назло, похожа на отца!
Юльке внезапно показалось, что перед ней и не Дюк вовсе, а маленькая, страшно обиженная кем-то девочка. Та самая, которую когда-то бил Федька Толкачев! Та самая, которая плакала ночами, жалея, что у нее нет отца или брата! Та самая, у которой когда-то не хотели улетать в небо красные самолеты… Словно Юлька вселилась в Дюк!
