Она думает – как это удобно, что грабителей ровно шесть. Да еще таких маленьких!
– Иду, иду, – говорит она. – Слушайте, у вас есть пластырь?
Любовник самого младшего брата
Однажды я застал его за выщипыванием. Кончик был уже голый – жалкий розовый пупырчатый бугорок в гнездышке из перьев. Я стал ласкать губами это недоразумение, но он больше сконфузился, чем обрадовался. Вообще-то я тоже. Потом я сказал: «Никогда больше так не делай. Ты мне нравишься точно таким, как есть». Сам удивился – я же только и думал о том, что вся моя жизнь во что-то превращается. Это и есть у нас с ним общее.
Концептуалистка видит сны
Из лопаток на спине растет крапива, облегает руки ножнами.
Она просыпается, во рту странный вкус. Где ее братья, то есть – дети? Она их съела? Улетели? У нее вообще когда-нибудь были дети?
Открытие, продолжение
В поисках марли она открывает шкафчик у раковины. Вонь хвойного моющего средства – и она в лесу. Тропинка различима лишь потому, что пряжа, сухо бегущая у нее в пальцах, слабо натянута – да еще темные силуэты мусорных баков, выставленных на обочину для сбора в пятницу. Перед ней вздымается тень, плечо на кого-то натыкается, чья-то рука пожимает ее плечо, как бы извиняясь. Когда свет гаснет, все становятся дружелюбнее – не сесть ли ей на ступеньку или пенек, не подождать ли, пока кто-нибудь сядет рядом?
Свет фар скользит по клубку пряжи: тот сейчас медлит, крутится и наконец продолжает путь. Нить тянет ее за руку, и она идет… или кто-то идет. Может, это отец пришел с ней повидаться! Нет, там женщина, и концептуалистка медлит. Руки натыкаются на холодный камень. Были бы братья не так легковерны! Грудь упирается в парапет – такой высокий, что за него и не заглянешь, такой холодный, что у нее перехватывает дыхание. Самый младший брат нагибается за предательским клубком, темная фигура чем-то бросает в него – чем-то маленьким, белым и воздушным, как привидение: рубашкой! – и тут что-то происходит. Потом еще раз, и еще, и еще, и еще, и еще. Шесть раз, дорогой читатель.
«Было у короля шесть сыновей», – так, должно быть, сказали слуги. Никто и не подумал вспомнить, что у короля была еще и дочь.
Будем великодушны – может, слуги любили ее больше всех и нарочно хотели умолчать о ней.
Будем благоразумны – откуда им знать, что она останется, когда шестеро братьев куда-то унеслись?
И зачем ей было оставаться?
Может, она тоже читала сказки и знает, что женщины опасны, особенно если они мачехи, особенно когда они ведьмы или дочери ведьм, особенно когда они королевы.
