Меня не покидало ощущение, что против Румпельштильцхена идет нечистая игра, тем не менее он бросается предлагать свой вариант спасения – в этом смысле напоминает шекспировского Шейлока, и за все прошедшие годы ему на голову сыпались даже антисемитские упреки. Этот парень никому спуску не даст!
Меня всегда беспокоило слишком снисходительное отношение к красавцам и красавицам в нашем мире, поэтому не очень удивительна приверженность такого среднего толстяка, как я, к этому супер-романтическому и обреченному антигерою. У писателей всегда так – мы не можем не выдумывать новые пути к старым злоключениям и новые выходы из них.
Это моя попытка отдать должное персонажу, только в теперешнем мире, пропущенная через фильтр чувств, соответствующих нашему времени. И я искренне надеюсь, что аттракцион доставил вам удовольствие.
– Н. Л.
Шелли Джексон
Братья-лебеди
Перевод с английского Анны Веденичевой
Германия. «Шесть лебедей» братьев Гримм
В сумерках ты идешь знакомой улицей. Готовят мясо. В тени чуть дальше показалась большая картонная коробка, клапаны распахнуты. На улице ни души – может, ты первый заглянешь туда, а может, уже всё растащили – как бы там ни было, спешить незачем, но ты ускоряешь шаг. В твоем квартале содержимое таких коробок не отличается разнообразием: обувь, принявшая форму ног, пыльные видеокассеты, кружки с юмористически приклеенными на дно керамическими лягушатами. Хорошо бы там были книги… и точно, там лежит стопка. Небольшая – тебя успели опередить, – но ты все равно склоняешься и перебираешь, сразу откладывая в сторону «Большую книгу птиц» и «Чего ждать, когда ждешь ребенка».
А вот эта книга привлекает внимание своей формой, цветом, дизайном еще до того, как ты разбираешь название. Прочный бумажный «Доуверовский» переплет лоснится от множества рук, но еще не утратил своего насыщенного красного цвета – кроме розовой полоски сверху, где коротышка-соседка не защитила его от солнечных лучей. Или маленькая толстая книга с обрезом мраморного рисунка, в кожаном переплете – сафьян мягок, как перчатка, а у корешка слегка потрескался. Или винтажный карманный томик в мягкой обложке, на корешке – замочная скважина, сзади карта, спереди натюрморт: гусиное перо, чернильница и веретено.
Перелистывая книгу – больше ради приятной щекотки, с которой плотные страницы вырываются из-под большого пальца, словно старая колода карт, чем ради знакомства с содержанием, – ты находишь птичье перо, вложенное меж страниц. То ли белое, то ли черное с радужным отливом, а то и сизое – как бы то ни было, ты прижимаешь его большим пальцем к левой странице и принимаешься читать на ходу. Ты любишь начинать книги с середины. Может, тебе нравится угадывать, что там происходит. Может, нравится делать всё не как все. В общем, вскоре ты увлекаешься, хотя страница прыгает в такт шагам под уличными фонарям, и порой в темноте трудно разобрать слова.
