и
ииииии какого-нибудь простенького напева.
Впрочем, когда Ганс играл «O mio babbino caro» [13] я невольно умилялась. Он стоял, правя своим странным инструментом, – плебейского обличия мужчина с крупной квадратной головой и сжатым в беспощадную линию ртом, – его похожие на большие ростбифы ладони разгребали воздух, и от нежного зрелища, которое являл собой этот грустный, одноглазый человек, – еще более трогательного от того, что Пуччини его фальшивил, – глаза мои неизменно наполнялись слезами.
Я приживалась в квартире, как приживается кошка: сдаваясь на милость непривычного окружения, помечая, так сказать, мою крошечную территорию, состоявшую из софы и пластмассового кресла, которое я придвинула к окну, чтобы смотреть наружу. Все время шел или собирался пойти снег, и я, как зачарованная, наблюдала за снежинками, походившими на рои больших белых пчел.
Впрочем, я уже начинала страшиться визитов ворона, от известий о моем сыне у меня всякий раз опускались руки: его поймали на покупке героина, и полицейский сломал ему нос; он так отчаялся, что подумывал, не вколоть ли себе в вену отбеливатель; он ложился в клиники для наркоманов, в психиатрические отделения больниц, участвовал в программах реабилитации; он сожительствовал с мормонским епископом, подсевшим на метедрин блондином, обладателем черной кошки, которая впоследствии издохла на улице. Мне приходилось затыкать уши.
V
Пришел день, и я знала, что он придет, когда я, встав под душ, забыла заправить его занавеску в ванну. Ханс после полудня исчез куда-то – бог его знает, где он пропадал часами кряду (я часто предавалась мыслям о том, что он прячет где-то женщину, которая обслуживает его телесные нужды, расхваливает литературный вкус, устрашающий интеллект и чувство юмора), – и я, покончив с омовениями, услышала, как кто-то гневно колотит в дверь квартиры. Завернувшись в полотенце, я посмотрела в глазок и увидела глядевшую прямо на меня маленькую кривобокую женщину с большим носом.
А вам нахальства не занимать, сказала она, когда я открыла дверь. Всю мою квартиру затопили, большое спасибо. Не такая уж она была и маленькая, как мне показалась, и не такая кривобокая. И даже хорошенькая, на манер танцовщицы из команды поддержки – есть такой тип больших крепкозубых девушек, славящихся неспособностью воспринимать иронию. Позвольте я у вас там все приберу, сказала я. Вот так я и познакомилась с Ритой и ее разнообразными поклонниками, один из коих сидел при моем первом визите к ней, читая книгу на верху стремянки, там мы его до конца этой повести и оставим.
