– Я поела персиков из банок, – рассказывала тень русалки, пока они сидели на ветке. Дезире хорошо понимала ее речь, хотя русалка слегка шепелявила и прищелкивала, словно только училась владеть обрубком языка. – Не помню, сколько я плыла к Сан-Жижико, но есть хотелось до тошноты. – За несколько часов до спасения, рассказывала русалка, ее прибило к камням под самым променадом. Наверху, прямо над головой, танцевали люди, на ветру, отбрасывая длинные дерганные тени на стены казино из красного песчаника, болтались бумажные фонарики. В мусоре на камнях валялись вскрытые консервные банки с нетронутыми персиками. Русалка, само собой, не знала, что это за банки, не знала о летней традиции делать коктейли с персиковым компотом, вот и съела все что нашла.
К каждому параду консервированные персики вытаскивали из старых хранилищ, куда их свозили со всей страны тысячами после истечения срока годности. Тронутый ботулизмом компот в малых дозах – ложечка на бокал – вызывал легкую внетелесную эйфорию без вреда для здоровья, и бармены добавляли этот токсичный сироп в «Пьяный персик» – летний коктейль с джином, имбирным пивом и пастилкой от кашля, которая окрашивала его в пурпурно-черный. А русалка ела персики горстями – разумеется, вскоре ей стало нехорошо, и она свалилась с камней обратно в море. Деревянный конь будто специально вытянул шею и дал ей ухватиться за медное кольцо в носу.
Медсестре в сараюшке по закону было запрещено оказывать русалкам даже неотложную помощь – сперва ей следовало заполнить комплект бланков, заверить у нотариуса, представить на рассмотрение правительственной комиссии, получить по почте разрешение (в срок от шестидесяти до девяноста дней) и повесить его на доску объявлений в общественном месте. К счастью для нашей русалки, в ту ночь дежурила лояльная медсестра, которая много лет проработала бок о бок с доктором Пенелопой Клэпп, великим первопроходцем в изучении русалочьей анатомии (она изобрела названный в ее честь «Клапан Пенни» – целлофановое приспособление, приближающее русалочий пищевод к человеческому). Медсестра отколола заколки, сняла белый чепец, расстегнула верхние пуговицы на форменной блузке, закатала рукава и заперла дверь. Надела увеличительные очки, повозилась пальцами с оправой, подбирая нужную линзу, защелкнула ее и заглянула в лабиринт русалочьего горла.
– Принеси-ка мне саквояж из углового шкафа, он в нижнем ящике, – скомандовала Акселю медсестра, но тот стоял столбом, пораженный всем происходящим. Тогда медсестра протянула руку и схватила его за локоть, прямо-таки впилась пальцами. – Мне твоя помощь нужна, – укоризненно сказала она.
