Двухнедельная стоянка на станции успела ему надоесть, он чувствовал приближение больших перемен и был необычайно бодр и весел, чего нельзя было сказать о его собеседниках, комроты Евдокимове и секретаре деповской комячейки Щавелеве. Стоя в тени водокачки, они негромко переговаривались.
— Кранты. — сказал Евдокимов. — Приказ РВС армии, держать станцию до последнего человека. Выходные стрелки взорвать.
— Дураки. — презрительно сказал Пржевальский. — Нас перещелкают за два часа. Если подвезут артиллерию, еще быстрей. И зачем?
Цыганистый Щавелев выматерился, не зная, что сказать.
— Чего ты? — удивился Пржевальский. — Твоя дорога чистая. Собирай чумазых и в лес.
— Ты, Вацик, видать, Матецкого не знаешь. — ответил Щавелев. — Он нас как дезертиров будет трактовать, так что из лесу потом уж лучше не выходить. Не белые, так свои кокнут.
— Дикие вы люди, русские. — сказал, покручивая пшеничный ус, Пржевальский. — Стоило царя скидывать, чтоб потом своей тени бояться. Одно слово, москали. Проснись, кум. Какой тебе еще Матецкий? До тебя ли ему будет завтра?
— Кто знает, что будет завтра? — не по-военному сказал Евдокимов. — А приказ есть приказ. Так что, давай, Вацик, посылай своих архаровцев стрелки минировать. Я своих стяну к депо. А тебе, Щавелев, не знаю, что сказать.
— А чего мне говорить? — пожал Щавелев плечами. — Я вот он весь. Семья у тещи. Из наших, кто со мной, тот со мной. А кто — нет, гоняться не буду.
— И сколько вас таких? — спросил Евдокимов.
— Думаю, человек пятнадцать будет, деповских.
Пришло двенадцать.
Их Евдокимов отправил в распоряжение Пржевальского, который тут же отвел их в сторону и они говорили, размахивая на все лады руками. Наконец, до чего-то договорились и из теплушки, которая служила Пржевальскому походной каптеркой, скатили по доскам таинственную железную бочку. Бочки этой больше никто не видел. Но дело на станции закипело. Откуда-то набежали деловитые железнодорожники, защелкали стрелки, возле которых возились подрывники, засновал по путям маневровый паровоз.
Пока Евдокимов собирал разбросанную по пристанционную поселку роту, пока затаскивали пулемет на водокачку, у Пржевальского, в дополнение к бронелетучке Заря Свободы, был уже сформирован состав. Паровоз под парами, несколько платформ с лебедками и каким-то железнодорожным барахлом, в хвосте — классный вагон. В него споро грузили скарб семьи деповских, решившихся разделить судьбу с ротой Евдокимова.
