Ее выращивали около трех месяцев. Ростом она была тридцать дюймов[2] и весила около двадцати фунтов[3]. Внутренняя оболочка ее капсулы расширялась и она продолжала расти.
Ее волосы и так уже были слишком длинными для младенца, но вскоре они выросли еще длиннее и плавали в капсуле перед ней, колыхаясь от ее движений. Руки вытянулись, ноги утолщились, грудь и живот заполняли пространство до тех пор, пока не упирались в стенки капсулы, окружающей ее. Это ощущение было новым, но не тревожило ее; такая плотность успокаивала, давая ощущение безопасности и защиты. Через шесть месяцев она была почти пять футов[4] ростом, если бы она стояла; когда тело достигало своего размера, оно также начинало менять и форму. То, что человеческая девушка назвала бы половой зрелостью, для нее же это было лишь очередной стадией лабораторного развития. Ее конечности стали длинными и тонкими; бедра раздались; грудь, вместо небольшой неровности, стала округлой, изогнутой. Позднее она узнает, что подобное происходит, когда у девочки начинается менструация, но она-то сама была стерильной, словно живая кукла. От этого она не видела никакой выгоды, но и беспокойства подобное тоже не вызывало, просто она не знала ничего другого.
Она перестала расти, когда в ней было уже пять футов восемь дюймов[5], ее скелет приобрел свою окончательную форму и размер: пластины черепа закрылись и срослись, зубы прорвались сквозь девственную плоть десен. Она росла в капсуле на протяжении девяти месяцев, но ее тело, по объективным оценкам, было как у девятнадцатилетней.
У нее был разум ребенка, а база знаний как у беспомощного младенца.
24 сентября 2058 года, человек в резиновом комбинезоне сорвал герметичную пломбу ее капсулы, поднял крышку и открыл разгрузочный клапан в нижней части. Теплая вода, в которой она выросла, с ревом уносилась прочь; мембрана, что держала ее, разорвалась и она вывались клубком со спутанными конечностями. Резиновый человек поймал ее и положил на пластиковую каталку, а толпа людей в комбинезонах и масках окружили ее, стягивая ее ремнями, ощупывая, подталкивая и тыча в нее. От внезапного холода ее пробрала дрожь; ее руки и ноги, уже выросшие до полного размера, не могли оказать сопротивления, поскольку никогда не использовались. Ее вырвало в последний раз остатками амниотической жидкости и она впервые сделала вдох, ощущение было новым, болезненным и ужасно иллюзорным. Люди говорили те же самые слова и на том же самом языке, который она слышала на протяжении месяцев, но без резервуара с водой слова звучали резко и пугающе.
