Все ясно. А парень смотрит на меня со все крепнущей надеждой в глазах. Лихорадочно соображаю, что делать. Конечный их пункт — станция Агролес. Это назад километра три. Только что я был там и никого там не видел. Впереди Сумароково, но они его уже проходили. На месте их руководителя что бы сделал я? Вернулся в Сумароково, оно недалеко. Пожалуй так.
— Слушай, — говорю притихшему мальчугану. — Тебя, кстати, как зовут?
— Вовка, Вова.
— Слушай, Вовка. Мне кажется, я знаю, что делать. Только ты мне скажи: неужели ты их час ищешь?
— Может, поменьше.
— Громадного леса здесь нет, верно?
— Верно.
— Ты и сам сообразил, не стал по рощам бегать, а вышел на железку. Сейчас пойдем на Сумароково. Оттуда опять в Арголес. И не может быть, чтобы мы их не нашли. Только чур: больше не хлюпать. Мы идем в Сумароково.
— Вон туда мы пошли, — показал Вова на едва приметную тропинку, уходящую в кусты.
Ясно. Парень кружил на одном месте, боясь далеко от него отойти, инстинктивно чувствуя, что это последняя ниточка, связывающая его с ушедшими. Вероятно, если бы парень не запаниковал, он бы их быстро нашел. А так забегал, засуетился и вот результат.
В Сумароково у колодца сидело двое ребят одного возраста с моим спутником. Тот вырвался из моей руки.
— Серега! Витька!
Те увидели его, обрадовались не меньше, но чувство незаслуженно перенесенного переживания быстро пересилило:
— Козел! — заорали оба дуэтом. — Где ты шляешься, козел! Мы тебя знаешь сколько ищем? Наши обе стороны прочесывают. Козел, вот ты кто!
Мой новый друг не оправдывался. Мне вообще показалось, что более счастливого «козла» я не встречал.
Мне нужно было идти дальше. Я оставил их выяснять отношения, искренне радуясь такому благополучному и быстрому исходу. Через минуту я услышал голос за спиной:
— Дяденька! Дяденька, постойте! — Вовка мчался ко мне во весь опор. — Спасибо! — Произнес он отдышавшись. Затем взял мою руку и что-то вложил в нее. — Это вам.
И помчался назад, к своим сердитым друзьям. У меня в руке лежал маленький значок. На красном фоне золотой самовар. И надпись: «Тула». Спасибо тебе, Вовка. Кто ехал на юг или в Москву по этой ветке, вряд ли обращал внимание на Лазарево, а тем более на подстанцию на самой окраине поселка. Меньше минуты — и состав умчится дальше. Но не всегда скорость, быстрота, торопливость — это благо. Домику подстанции стоит того, чтобы о нем рассказать. Сегодня у Владимира Ивановича и Ларисы Васильевны Аксеновых праздник — съехались все дети, внуки, прочая родня. А праздников сколько! Сегодня крестили внучку, дочь Наташа сдала последний экзамен. Я боялся стать гостем на чужом пиру. Но боялся зря. Удивительная семья. У меня сразу возникло такое чувство, что самый желанный здесь гость — я, человек, которого они видели первый раз и которого больше вряд ли увидят. Традиционные вопросы. Присматриваюсь. Старший сын — копия мамы. Наташа — вылитый отец. Они меня ведут на подстанцию. Принимаю душ. Затем хожу по залам, полными какой-то аппаратуры. В технике я полнейший профан, понимаю, что все это и сложно и опасно. Куда ни глянь — кругом сплошное напряжение. Здесь работают супруги Аксеновы. Работа не простая, ответственная, случись что все движение на дороге станет. Многое из того, что мне показалось верхом технического совершенства — работает на честном слове, да еще на энтузиазме таких людей. Они из того поколения, чье детство пришлось на военное лихолетье. А поэтому без работы жить не могут. Вот и тянут воз, как говорит их дочь. А воз и впрямь большой. По штатному расписанию здесь должно трудиться не менее четырнадцати человек. Не менее. Работают двое. Казалось бы, справляются, так платите им не их буквально нищенскую зарплату, а что полагалось платить если не десятерым, так хотя бы шестерым. Но ведь у нас всегда так: кто тянет на себе, пусть тянет дальше. А премия за экономию зарплаты — так вон сколько народу в управлении сидит…
