— Жень, а толк будет?
— Толк, конечно, едва ли, — честно признался Женька. — Видишь, с тех пор ни одного взрыва. Значит, так: условия возникли и исчезли. Почему возникли, почему исчезли — неизвестно. Может, случайно создалась большая концентрация этого икса, может, еще что… Переработчики правильно говорят: «Если час назад взял продукт из резервуара, скажи ему оревуар, до свидания…» А тут почти два месяца! Ладно, сделаю анализ и завтра звякну.
Ни завтра, ни на следующий день он не позвонил. А когда до него дозвонился Валерий, сказал неохотно:
«Ну чего, все в норме. Стандарт. Взорвется? Обязательно. Если добавить парочку взрывчатых «Т». Скажем, тринитротолуол и тэн…
* * *
Ждать пришлось долго. Старая, обитая дерматином дверь жалобно ухала, впуская и выпуская посетителей. Своих, из прокуратуры, было мало. Все больше пожилые люди в шляпах: хозяйственники, бухгалтера. Из кабинета в приемную вползал дым, доходили сердитые голоса — разговор шел на высоких нотах. Дело явно не уголовное.
Валерию надоело ходить из угла в угол. Взял у секретаря газету, сел к окну. «В середине сезона. Футбольное обозрение». Статья была большая и, наверно, интересная — в этой газете обозрение вел заслуженный мастер спорта, знаменитый в прошлом игрок «Спартака».
— Ко мне? — донеслось издалека.
— Да, — ответил голос секретаря.
Валерий с трудом оторвался от газеты. Прокурор стоял в дверях, улыбался.
— Входите.
Может быть, потому, что они вошли вместе, или от дыма, который теплым облаком висел в воздухе, кабинет показался Валерию не таким официальным. И прокурор держался проще.
— Вам не помешает, если я буду ходить? Очень хорошо. Ну — ну, пожалуйста.
Валерий заранее решил, что скажет. Без эмоций, только факты. Об анализе не стоит: результат отрицательный.
— Поработали вы неплохо, — мимоходом отметил прокурор. — Ничего нового? Так. Что же, надо передавать в суд?
— Как будто.
Прокурор спокойно продолжал мерить шагами комнату. Сказал, не оборачиваясь:
— Значит, нельзя передавать в суд.
— Почему? — схитрил Валерий.
— Потому что у следователя нет внутренней уверенности. А почему — это, надеюсь, вы объясните.
— Таирова не признает себя виновной.
— Знаю. Очень печально. Но одного этого мало. Она может честно ошибаться. Так бывает.
— Нет. — Валерий в нескольких словах объяснил.
— Все равно одного этого недостаточно, — стоял на своем прокурор.
— Но я ей верю, Гасан Махмудович…
Прокурор наконец — то обернулся. Сказал негромко:
