— Пойдём, время тикает, — тяну из переулка Лёвку. — Нам еще элементы подбирать.
— Угу, — о чём-то задумавшись, буркает Лёвка и, прихрамывая, бредёт за мной.
За воротами тем временем разыгрываются совсем уж нешуточные страсти: прибывшие отряды стражей теснят «радужных», призывают к порядку, раскидывают окружающие площадь мешки.
— Ид-диоты, — фыркает Лёвка.
Я, признаться, не понимаю, к кому именно относится столь «лестная» характеристика, но сейчас на выяснение подобной ерунды времени нет: жуки разноцветной струйкой просачиваются сквозь прорехи в ограждении, торопливо перебирая лапками, движутся в сторону мегаэкранов.
— Лёвка! — дергаю друга за рукав. — Ты чего стал?
— Знаешь, я тут подумал, а что если мы…
Лёвка замирает, не заканчивает фразы: на середину площади вырывается здоровенный детина в радужном плаще. Он что-то кричит, размахивает руками, хватает за рукав и без того напуганную журналистку, рывком притягивает к себе, приставляет к голове рыжей чаровницы неизвестно откуда взявшийся пистолет.
Ошибка, парень, ой, какая ошибка!
Стражи не заставляют себя ждать. Одно рявкающее предупреждение через хрипящий мегафон, упрямый оскал на лице парня и выстрелы. Первый — со стороны образовавших полукруг стражей, второй — от занявшего центр площади «радужного». Подминая под себя цветастый плащ, парень тяжело оседает на землю. За моей спиной сдавленно охает Лёвка.
— Да, не повезло, так не повезло, — соглашаюсь с Лёвкой я. — И чего ему не хватало?.. Чего ему, говорю, не хватало? — поворачиваюсь я к неожиданно замолчавшему Лёвке.
Лёвка бледен, Лёвка прислонился к старой акации, Лёвка скребёт по шершавому стволу побелевшими пальцами, а чуть ниже левого плеча по бежевой Лёвкиной куртке растекается большое бурое пятно.
— Батюшки-светы! — взвизгивает какая-то тётка в кожаном пальто и нелепом цветастом платке. — Скорую ему, скорую надо!
— Да, да, конечно, — киваю в сторону тетки и подхватываю на руки начинающего оползать на землю Лёвку.
Распахиваю ногой дверь подъезда, втаскиваю Лёвку внутрь, плечом нажимаю кнопку лифта. Ой, Лёвка, ой, друг, ну и чего тебе тогда дома не сиделось? Мешал тебе этот маячок, сильно мешал?! Мы бы тебе сейчас, как белому человеку, скорую вызвали, а теперь, теперь что?!! Сам знаешь, какое у нас наказание для таких, как ты. Ой, Лёвка, что ж с тобой делать-то?!
У дверей квартиры неловко опускаю Лёвку на цветной кафель, трясущимися руками поворачиваю в замке ключ.
— Сердце ниже, намного ниже, — уговариваю себя и стараюсь не замечать проступающей на Лёвкиных скулах синевы.
