— Ты думала, что так будет лучше, — баба Степа читала меня, как открытую книгу, — Теперь терпи и делай остальное. Ты же будешь делать остальное?
— Что остальное? — я подозрительно покосилась на Силантьеву почти высохшими глазами. — Что вы хотите сказать?
— Хочу сказать, что тебе поесть надо. Да и мне не помешает. — Старушка с кряхтением опустилась на соседнее кресло и потянулась за пирожком. — А потом тебе надо барина нашего в больницу как-нибудь доставить. Он еще хорохорится, но я-то вижу, каково ему. За музей пусть не беспокоится — я посторожу. Не в первый раз, поди. Деток всех разобрали, чего не посторожить? Я и посторожу. И подожду. Он ведь скоро вернется, долгожданный мой. Уже скоро.
Едва не подавившись пирожком с капустой, я поспешно ретировалась. Остановившийся взгляд Егоровны внушал мне неподдельный страх. Мама дорогая! Ну почему меня жизнь постоянно сталкивает с убогими и сумасшедшими? Вот взять, к примеру, Павла Челнокова…
Чтобы отогнать вставший перед мысленным взором призрак бывшего жениха, мне пришлось со всей возможной для побитого тела скоростью взлететь на второй этаж. Думать о нем, еще не хватало! Как будто мало мне насущных проблем. Вон Зацепин белее стены, к которой прислонился, пытается до туалета доковылять. Это, я понимаю, проблема. И сейчас буду решать именно ее.
За каких-нибудь два часа мне удалось завлечь в свои сети проезжавшего мимо дальнобойщика и доставить Виктора Игоревича в местную больницу, куда вчера увезли беспамятного Чинарова.
Пока врач в приемном покое осматривал историка, молоденькая сестричка вместо того, чтобы заполнять журнал, смотрела на меня, не отрываясь, как на Горгону-Медузу. Несмотря на замазывание тональным кремом и черные очки, синяк вокруг моего левого глаза выпирал на всеобщее обозрение. А так как Зацепина знал весь Ухабов, то я была уверена, что сегодня же вечером городок наполнится самыми невероятными слухами. И среди них обязательно будет такой: предводитель местного дворянства подрался с любовницей и был ею до полусмерти избит. А я еще пристала к медсестре с расспросами о поступившем вчера Николае Чинарове и, глядя на ее округлившиеся глаза, запоздало поняла, что количество избитых мною любовников удвоится.
Проводив Виктора Игоревича до самой койки, я отправилась на поиски палаты номер пять, куда, судя по журналу, определили нашего героического вожатого. И, к своему удивлению, не застала его там. Две небритые, не по-мужски любопытные особи придирчиво оглядели меня сверху донизу и, сосредоточившись на моем побитом лице, многозначительно зашушукались. Но потом все-таки снизошли и сообщили, что Николая я смогу найти в маленьком больничном дворике, вот только…
