Не слушая закономерного «ну, еще немножко, Николай Сергеевич, ну, пожалуйста!», Чинаров решительно зашагал по тропинке и вскоре скрылся из виду, даже не оглядываясь на семенящих следом подростков.
— Вы обиделись? Или испугались? — оставшийся на берегу Пашка неуверенно топтался на месте. — Ну и зря. Я плаваю как рыба. Даже лучше. И вообще, я не специально. Просто проверял, сколько могу под водой просидеть. А там на дне ухватиться не за что было. Вот и пришлось за ногу Миксера держаться.
— За чью ногу? — нахмурилась я, позабыв про обет молчания.
— Миксера, — охотно пояснил мне враз оживившийся мальчишка. — Мы так Николая Сергеевича зовем.
— Почему?
— Ну, он же Николай Сергеевич, — принялся втолковывать мне Пашка, на лице которого явно читались сомнения в моем умственном развитии. — Сокращенно Ник Сер. Только Ник Сер — это как-то стремно. Поэтому мы зовем его Миксер. Ну, и еще кое-почему. Сами скоро увидите.
Очевидно, на лице моем не высветилось жгучего желания вообще хоть на что-то смотреть, потому что Пашка снова посмурнел и спросил:
— Вы все еще сердитесь?
— Слушай меня внимательно, Павел Алексеевич Панфилов, — проникновенно сказала я, крепко сжав мокрую мальчишескую руку чуть повыше локтя. — Давай договоримся так. Если за те три дня, что мне предстоит тебя охранять, ты еще раз выкинешь что-нибудь подобное или просто ослушаешься меня…
— И что вы сделаете? — тут же взъерошился мой подопечный. — Ну, что?
— Я своими руками передам тебя тем, кто хочет тебя похитить, — страшным шепотом ответила я. — Честное телохранительское — передам. Причем бесплатно.
Что-то мелькнуло в лице десятилетнего мальчишки. Он даже не спросил меня, кто хочет его похитить и зачем. Может быть, потому, что не ждал от меня правдивого ответа. И правильно делал, что не ждал. Я и так допустила непоправимую ошибку. Вместо того чтобы озаботиться своей безопасностью, Пашка раздулся от гордости чуть не вдвое. А как же! Теперь он — фигура в пока еще непонятной, но очень интересной игре. Мама дорогая, если бы ты только знал мальчик, какая страшная и грязная это игра. И, слава богу, что благоразумие твоего отца прекратит ее раньше, чем на кон будет поставлена твоя жизнь. Слава богу…
— Что это? — выдернул меня из лабиринта раздумий мальчишеский голос.
Указательный палец с обкусанным ногтем некультурно показывал на мою шею, с которой я откинула волосы, чтобы как следует их отжать. Глаз на моем затылке от рождения не имелось. Но я прекрасно знала, что так заинтересовало моего подопечного. Пять бледно-розовых шрамов, разлиновавших мою шею чуть ниже затылка.
