Возвращаясь кружным путем, они натыкаются на крохотную избушку, возле которой на перекладине висит корабельная рында. Статист, которому надоели непрекращающиеся злобно-иронические нападки Парикмахера на Нарцисса, решает перебраться сюда. Оставшись один, он тщательно обследует избушку и случайно находит тайник: в нем карабин с запасом патронов и несколько банок мясных консервов. Возможно, этот домик был прибежищем контрабандистов.
Поздно вечером, когда Статист с сыном укладываются спать, в избушку перебираются Писатель и Девица, которым надоело собачиться с Парикмахером.
Наутро мужчины решают выяснить, что же это за собака напала на них и нельзя ли как-нибудь избавиться от опасности. Писатель и Статист, вверив Нарцисса попечению Девицы, отправляются в путь. По дороге Статист рассказывает Писателю о своем партизанском прошлом: «Уж оружием-то я научился пользоваться!»
Тем временем Парикмахер и Мадам, потерпев неудачу в поисках пищи, заглядывают к «отщепенцам». Пустые банки из-под мясных консервов приводят их в ярость. Парикмахер и Мадам обвиняют Девицу и ее товарищей в отсутствии солидарности и порядочности. Голод и раздражение заставляют их говорить много лишнего и, пожалуй, несправедливого. Напуганный ссорой Нарцисс зачем-то бросается к колоколу. Тревожный звон рынды еще сильнее раздражает диктатора. Он набрасывается на мальчика, пытаясь оттащить его от перекладины, стоящей на краю обрыва. Одно неосторожное движение — и Нарцисс падает вниз, на камни. Он мертв. Растерянный, ополоумевший от страха Парикмахер…
Дописав до этого места, я вдруг понял, что дальнейшая работа лишена смысла: более или менее подготовленному читателю, быть может, интереснее самому додумать развязку или даже несколько развязок. И все варианты, как мне кажется, имеют примерно одинаковое право на существование. Они лишь пополнят список, о котором я скажу ниже.
Не исключено, что свою книгу об искусстве XX века будущий исследователь назовет просто — «Люди на острове». В предисловии он, видимо, отметит завораживающее влияние этой темы на большинство художников эпохи. Обратившись к их предшественникам, он, несомненно, обнаружит немало имен, достойных хотя бы простого упоминания (например, Томаса Мора или Паскаля, который сравнивал нашу участь с судьбой потерпевших кораблекрушение, выброшенных на необитаемый остров), но уж никак не обойдется без Себастьяна Бранта с его «Кораблем дураков» (1494), Даниеля Дефо — автора «Робинзона Крузо» (1719) и Джонатана Свифта — создателя «Путешествия Гулливера» (1726). Однако при этом не преминет заметить, что, пожалуй, первым произведением, в котором мир изображен в образе корабля (движущегося острова), а экипаж китобойца «Пекод» — в роли представителей человечества, был «Моби Дик» (1851) Германа Мелвилла. Недаром в книге упоминается Анахарсис Клоотс, который явился во французский парламент во главе разноязыкой делегации, чтобы от лица человечества приветствовать революционных галлов. Впрочем, в качестве важнейшей метафоры духовного состояния уже XX века эта тема будет осознана лишь в 1924 году, по выходе в свет романа Томаса Манна «Волшебная гора», после которого только ленивый не отправлял своих героев на остров, в санаторий, больницу, тюрьму или уединенный монастырь…
