Говорят, немая Мария валялась в ногах у мужа, умоляя проявить милосердие к мальчику, на что Царев якобы ответил загадочной фразой: «Я-то его давно простил» — или: «Мне ли прощать его?» Но определенно никто ничего не знает.
6.
Лесник жил замкнуто, и только по вечно рокочущей над лесом грозовой туче и ярко горящей звезде над его домом жители городка догадывались: Царев жив.
Кажется, именно в это время он утратил интерес к хозяйству и впервые задумался о причинах сырости, начавшей пожирать камень и дерево его дома подобно раковой опухоли. Черные бархатистые пятна выступали на только что вычищенном с песком полу, на стенах и потолках, на мебели и посуде, а однажды хозяин обнаружил зловещее пятно на брюхе кованого петуха, хищно разевавшего клюв на крыше. Переходя из одной мрачной комнаты в другую, то спускаясь в подвал, то поднимаясь на чердак, молчаливая Мария неутомимо сражалась с плесенью. Для этого она использовала речной песок, керосин и кровь черных петухов. С тряпкой в руках и бутылкой с алой жидкостью на поясе она иногда и засыпала. Помогало это мало, и не успевала Мария уничтожить одно пятно, как в другом углу возникало и быстро разрасталось другое. Наконец она стала изнемогать в неравной борьбе и, когда однажды утром обнаружила черное бархатистое пятно на своей левой груди, решила сделать так, чтобы муж ничего об этом не узнал.
А Царев, тщательно обследовав почву, пришел к выводу, что распространению сырости способствует разрушительная работа корней Птичьего Древа, проникших в щели между камнями фундамента.
С того дня и началась всецело захватившая Царева схватка с Древом.
Топоры, пилы, стальные клинья, поваренная соль, набитая в пробуренные в стволе шурфы, — ничто не помогало, и это только раззадоривало лесника. Говорят, перепробовав все средства и не добившись успеха, однажды ночью он вызвал из Прорвы семнадцать тысяч голодных аспидов, которые остервенело обгрызли остатки коры с Древа и, добравшись до нижнего неба, прогрызли дыру в подвернувшемся облаке. И только внезапно разразившийся ливень прогнал их в болото. Несколько раз он пытался поджечь Древо, но древесина обугливалась и не поддавалась огню. Черные бархатистые пятна продолжали наступление на дом.
Царев по-прежнему по воскресеньям приезжал бриться к Илюхе, который, как всегда, ждал его со свежими салфетками и наточенной до звона золингеновской бритвой. Почему-то теперь каждый его приезд в городок совпадал с дождем — иногда бурным и теплым, но чаще унылым и холодным.
