Но дело в том, что этим обыкновенным людям лучше работается и живется в атмосфере, благоприятствующей чудакам-бессребреникам, а не холодным стяжателям. И если бы вдруг исчезли из общества чудаки, вызывающие порой и сегодня у нас не лишенное юмора удивление, эти обыкновенные люди пострадали бы, может быть, больше, чем им сегодня кажется.
Когда на земле исчезли мамонты — это вызвало необратимые, неразгаданные, вероятно, до сих пор изменения в биосфере нашей планеты. Даже исчезновение редкого вида бабочек не столь безобидно, как кажется. В этической сфере жизни общества тоже есть, несомненно, непреложные равновесия и точные взаимосвязи. И если (конечно, ситуация фантастическая) начисто исчезнут чудаки-бессребреники, незавидной будет и участь нечудаков, небессребреников.
Можно утверждать, что между «дискуссионными» героями первой главы и «недискуссионными», с моей точки зрения, героями второй главы, для которых подлинная удача в жизни заключается в творческом выявлении собственной личности в любых обстоятельствах, существуют парадоксальные взаимосвязи. Если исчезнут люди, подобные Говязовой или Шенгеру, то и репетитору Попову и инженеру Гаврилову будет не лучше, а хуже, даже им, воодушевленным в первую очередь материальным стимулом. И уж, конечно, будет хуже тому большинству, которое находится между этими «полюсами». Я исключаю рассуждения откровенных стяжателей, для которых смысл жизни только в материальных благах, добытых любым, даже не совсем корректным путем. Они никогда не определяли и не определяют стиль нашей жизни.
Думаю, что не нужно забывать об одной истине, несколько парадоксально высказанной большим современным ученым: «Человек может быть только хорошим человеком или плохим муравьем. Хорошим муравьем человек быть не может».
Мечта о «хороших муравьях» несбыточна. Надо думать о хороших людях. Потому что когда торжествуют «плохие муравьи», жизнь становится невыносимой.
Но вернемся к дискуссии вокруг письма читательницы Л. Поповой.
Глава 4. Об этике самоограничения
Репетитор Попов и инженер Гаврилов, раскрывающие собственную человеческую суть не в науке и технике, которым они, казалось, должны посвятить жизнь, но в побочных и более доходных делах, вызвали достаточно широкие и откровенные симпатии читателей. Почему?
За последние два десятилетия уровень благосостояния нашего общества явственно повысился, повысились и потребности. Повысились и стали более разнообразными. Появилось новое сознание: обладание красивыми современными вещами само по себе еще не является симптомом вещизма и мещанства, как думали еще вчера и тем более позавчера.
