…Лаура-Миранда прыгала по снегу, разрушая двойной след полозьев, каталась на спине, уничтожая ровные отметины от лыж (остальное за нее доделает метель). Журбин, повесив плечи, сидел на снегоходе — после того как он завел Ямаху в лес, отцепил сани и, упрятав бочки за деревьями, по бурелому выехал обратно на дорогу, сил у него не осталось. Каждый, кто хоть раз проехался на снегоходе прекрасно знает: на ровной дороге управлять несущимся снегоходом сможет и ребенок, вести эту же машину по пересеченной местности — задача для профессионала. Если бы у Сеньки было больше сил, напарники смогли бы уехать от поселка до болот напрямую через тайгу, но оба знали — по бездорожью Арсений не продержится и пары километров.
В обычном состоянии Журбин отмахал бы пятидесятикилометровое расстояние не охнув. Когда с горючим не было проблем, островная молодежь и взрослые любили погонять на снегоходах и в тех гонках Сеньке не было равных. Но сейчас Журбин прилип к сиденью и еле-еле голову поворачивал.
А времени на отдых — не было. После случившегося на больничной парковке прошло уже немногим больше часа, тело начальника полиции уже должны были обнаружить, дорогу из поселка, почти наверняка — перекрыли. Или вот-вот выставят кордон.
Лаура-Миранда перестала кататься по сугробам, встала на лапы, отряхнула шкуру от налипшего снега и подошла к Арсению. Журбин считал картинку в волчьей голове: не доезжая до дороги, Ямаха с выключенной фарой остается в лесу, к развилке на разведку бежит волк.
— Угу, — кивнул Журбин. Включил двигатель и фару, и на максимально приемлемой для него скорости поехал сквозь буран в объезд поселка.
Не доезжая до выезда на трассу, вырубил свет и поехал дальше практически на ощупь. Бегущая у его ноги волчица, старалась держаться поближе к телепату и не прерывать ментальную связь. Диверсантка предупреждала Сеньку если тот начинал съезжать с дороги, транслировала различенные волчьими глазами препятствия. Как только от Миранды поступил сигнал — дорожный знак «кирпич», Арсений остановил Ямаху и убежавшую вперед волчицу проглотила расштрихованная снегом темнота.
Журбин остался один: почти ослепший и оглохший, почти теряющий сознание от дурноты.
Хотелось спать. Упасть в сугроб, зарыться в снег и хоть немного отдохнуть! Ричард третий предлагал за спасение — коня — полцарства, Журбин мог предложить за передышку только бессмертную душу, но в тот момент казалась, что это — не цена. Парень всерьез переживал: еще немного и изнеможение его прикончит.
